Книга Зло побеждает зло, страница 39 – Павел Дмитриев

— Самое главное, большевики в ответ грозят прекратить всяческие закупки в странах, поддерживающих борьбу против советского демпинга! ^[124]

— Контрсанкции?!

Но Анри несло; он не обратил ни малейшего внимания на мое замечание:

— Одна надежда осталась, на Горького.

— Максима Горького? — переспросил я. — Он-то тут вообще при чем?

— Вот, — Анри подтянул к себе саквояж и вытащил из его недр газету "Известия". Протянул мне разворот, — сам по-русски читай, тут его репортаж. Специально взял с собой, а то парижские щелкоперы непременно постараются обойти материал стороной.

— Соловки, ^[125] — прочитал я броский заголовок над знакомым вислоусым фото. — Кажется, сегодня я уже ничему не удивлюсь!

Великий пролетарский писатель действительно побывал на проклятом острове, и… нашел там на удивления годные для жизни условия. Просторные и светлые казармы. Восьмичасовой рабочий день. Регулярное питание и повышенный паек за тяжелую работу. Обучение заключенных грамоте. Отдельные топчаны и матрасы для каждого. Беленые стены Кремля. Превосходную монастырскую библиотеку, ботанический сад и оранжерею с цветами. Довольные сытые лица. Изукрашенную зелеными островками серебряную гладь Красного озера.

— Вот же старая продажная б. ть! — не удержался я, отшвыривая газету как ядовитую змею. — Испортил себе некролог!

— Ты что-то знаешь про эти Соловки?

— Вранье! Вранье! Все вранье! — я не заметил, как перешел на русский; впрочем, собеседник все равно меня прекрасно понял. — Лживый старикан! От первого до последнего слова наглое вранье!

— Вполне вероятно, — с удивительной легкостью согласился Анри. Однако тут же продолжил гнуть свое: — Блокаду торговли никак нельзя допустить. Для Франции мелочь, но моему бизнесу дамского белья придется туго. Пострадают друзья и партнеры. Советы же… да и черт с ними.

— Но ведь в там живут такие же люди как мы!

— Так русские сами виноваты, — развел руками француз. — Полагаю, им нравится, когда большевики, как бы в интересах государства, открыто выдают ложь за правду; я не видел в Москве ни малейших протестов.

Древний как мир взгляд на чужие проблемы сквозь призму собственной корысти. Простой, циничный… и оскорбительно-хлесткий, как неожиданная пощечина.

— Коварный напиток, — стиснув зубы пробормотал я, не узнавая собственного голоса.

Чертов лягушатник, выдумал себе оправдание — "сами виноваты". Так и немцы при Гитлере выйдут "сами виноваты". Китайцы при Мао. Корейцы при Киме. Вьетнамцы. Камбоджийцы.

— Арни, ты эгоист и сволочь! — я аккуратно отодвинул в сторону чашечку, мысленно прикидывая, с какой руки ловчее воткнуть кулак сытую морду еврокапиталиста. — Я же русский! Это моя страна!

Тем временем, отравленный алкоголем мозг действовал сам по себе, раскручивая цепочку мыслей: "Черт побери, как же он прав!". Никто не заставлял людей сажать на загривок большевистское ярмо, а потом тащить тяжелый воз под ударами партийного кнута. Сами, все сами. Сами прятались от настоящей правды и аплодировали трибунным горлопанам. Сами надевали лживые алые банты. Сами жгли барские усадьбы, с садистским удовольствием кидали на штыки офицеров. Сами писали доносы, сами отбирали у соседей квартиры, избы, лошадей и подштанники. Спустя десять лет после революции сами давятся в очередях за скудными пайками, но по-прежнему верят в торжество коммунизма. Скоро сами подставят затылки под пули. Вместо того, чтобы стрелять в чекистов из собственных наградных наганов.

Если сам для себя не найдешь верный путь, никто в целом мире не станет его для тебя искать. Французы в сороковом под танками Гитлера… сами виноваты. Слабое утешение. Негодная, порочная в самой своей основе логика. Самый настоящий "Скотный двор", из которого нет выхода.

— Мне показалось, ты давно порвал с Россией, — попытался сгладить неловкость собеседник.

— Сердце мое полно жалости. — Я с трудом вылез из-за стола. — Но учти, будущего у твоего бизнеса все равно нет. Советским пролетаркам кружевные лифчики без надобности. А скоро и в Европе они никому не будут нужны.

Кинул на столик первую попавшуюся купюру из крупных и пошел прочь, на всякий случай не оборачиваясь. Как Ларионов в Bellevue, год назад… Кстати, капитан таки сумел обернуть обиду в триумф! Какой еще намек нужен мне?!

Незачем ехать в Париж, Лондон или Нью-Йорк — друзей среди коммерсантов мне не найти. Зато врагов… им станет любой, кто узнает секрет будущего. Впору искать врагов среди врагов, точнее сказать — врагов сильнее моих врагов. Почему нет!? Нацисты? Ну уж увольте! Чан Кайши? Неру? Муссолини? Час от часу не легче.

Как там говорили классики? Худшие враги — бывшие друзья. Иначе говоря, худшие враги коммунистов — другие коммунисты. Они же, выходит, мои друзья. Бред. Или… постойте, постойте! Есть же прекрасный вариант!

Я обернулся к уже далекому ресторанчику, помахал рукой все еще недоуменно сидящему за столиком французу, прокричал что было сил:

— Merci beaucoup, Анри!

Константинополь-Берлин-Константинополь. Лето 1929 года (год до р.н.м.)

Стальная понтонная махина едва заметно дрогнула под моими ногами. В утреннюю суету Галатского моста ^[126] вплелся звонок пока далекого трамвая. Кто бы мог подумать, что настоящий центр Константинополя, перекресток главных водных и сухопутных путей, находится прямо посередине залива Золотой рог?

Позади, на южном берегу, — жалкие пеньки феодосиевых крепостных стен, круговерть стекающих с холмов узких улочек, карандаши минаретов и огромная парковка таксомоторов. Впереди, на севере, цепочками супермаркетов и дорогих бутиков выстроились модерновые многоэтажки.

Водяная гладь поделена не менее основательно. Древняя сточная труба Византии кажется заснувшей в прошлом веке — по блестящей на восходящем солнце глади бухты плавно скользит бесчисленное множество небольших парусных посудин и весельных лодок. Нечего и пытаться понять куда и зачем они направляются — оба берега, насколько хватает взгляда, — сплошная пристань. Внешняя же сторона моста — солидный дебаркадер для пассажирских пароходов местного сообщения. Большая их часть занята перевозкой пассажиров в рабочие кварталы, что широко раскинулись на азиатской стороне Босфора, но есть и специальные маршруты. Например до железнодорожного вокзала, в соседние городки или еще куда-нибудь.