Книга Последние Девушки, страница 59 – Райли Сейгер

– Поздравляю, – говорю я, – вы только что выиграли десятку.

Джона качает головой.

– Я ставил на неявку.

– Но я, как видите, здесь.

Я даже не пытаюсь скрывать охватившую меня усталость. Голос звучит так, словно я страдаю хронической бессонницей или мигренями. В действительности, всем сразу. Головная боль притаилась сразу за глазами, поэтому я не поворачиваю головы и лишь бросаю на него искоса взгляд, когда он говорит:

– И что теперь?

– А теперь у вас ровно минута, чтобы убедить меня остаться.

– Отлично, – отвечает он, глядя на часы, – но перед тем, как начнется отсчет, у меня есть вопрос.

– Ну конечно же.

Джона почесывает голову, при этом ни один его волосок не двигается с места. Наверняка он прихорашивается часами. Как кошка. Или как эти обезьянки, которые постоянно выискивают что-то у себя в шерстке.

– Вы хотя бы смутно меня помните? – спрашивает он.

Я помню, как он болтался у подъезда моего дома. Помню, как наблевала ему на ноги. Определенно помню, как он сообщил мне истинную и страшную причину смерти Лайзы Милнер. Но кроме этого никаких воспоминаний о Джоне Томпсоне у меня нет, и он догадывается об этом, увидев мое замешательство.

– Не помните, – говорит он.

– А должна?

– Мы с тобой вместе учились в колледже, Куинси. На курсе по психологии.

Вот так сюрприз – это означает, что он на добрых пять лет старше, чем мне казалось. Или страшно ошибается.

– Вы уверены? – спрашиваю я.

– Абсолютно уверен, – отвечает он, – аудитория Тамбурро-холл. Я сидел позади тебя. И не потому, что за каждым было закреплено определенное место.

Да, я помню Тамбурро-холл. Резко уходивший вниз полукруг, в котором гуляли сквозняки. Ряды скамей располагались как на стадионе: колени человека, сидящего сзади, были всего в нескольких сантиметрах от твоего затылка. После первой недели все более или менее постоянно садились на одни и те же места. Я облюбовала себе скамью ближе к галерке, немного слева.

– Простите, но я не могу вас припомнить.

– А вот я тебя точно помню, – говорит Джона. – Ты часто говорила мне «привет», прежде чем сесть.

– Правда?

– Ну да. Ты всегда была очень милой. Помню, что ты казалась счастливой.

Счастливой… Я совершенно не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то использовал по отношению ко мне это определение.

– Рядом с тобой всегда сидела еще одна девушка, – продолжает Джона, – она часто опаздывала.

Это он о Жанель, она действительно обычно пробиралась в аудиторию уже после начала занятий, нередко с похмелья. Несколько раз засыпала у меня на плече. После лекции я давала ей свой конспект.

– Вы с ней дружили, – говорит он. – Кажется. Может, ошибаюсь. Помню, вы постоянно с ней пререкались.

– Нет, такого не было, – возражаю я.

– Было-было. У вас были какие-то пассивно-агрессивные отношения. Как будто вы прикидывались лучшими подругами, хотя на самом деле терпеть друг друга не могли.

Я не помню ничего такого, но это не значит, что Джона говорит неправду. Судя по всему, это случалось довольно часто, раз он запомнил.

– Мы были лучшими подругами, – тихо произношу я.

– Господи, – восклицает Джона, неумело делая вид, что только сейчас связал воедино все концы. Наверняка он все знал. Прямо перед ним сидели две девушки, и обе они не вернулись после очередного октябрьского уик-энда.

– Я не должен был об этом говорить.

Конечно, не должен, и я не преминула бы его отчитать, если бы у меня не болела голова и мне не хотелось бы так сильно сменить тему.

– А теперь, когда мы установили, что у меня плохая память, пришло время объяснить, зачем я здесь. Минута пошла.

Джона сразу берет быка за рога, будто торговец на краткой презентации своего товара. Я начинаю подозревать, что он тренировался. Он говорит с гладкостью, которая достигается многократными репетициями.

– Вы недвусмысленно дали понять, что не желаете обсуждать то, что с вами произошло. Я понимаю вас и принимаю вашу позицию. Я буду говорить не о вас, Куинси, – хотя если вам захочется что-то обсудить, знайте, что я всегда рядом, – а о Саманте Бойд.

– Вы сказали, что она меня обманывает. В чем?

– Я до этого доберусь, – отвечает он, – но мне хочется знать, что о ней известно вам.

– А почему вас так интересует Сэм?

– Не меня одного, Куинси. Видели бы вы, какой интерес вызвала статься о вас двоих. Сумасшедшее число просмотров в Интернете.

– Если вы еще раз заикнетесь об этом материале, я встану и уйду.

– Простите, – говорит Джона, и его шея слегка краснеет. Мне приятно видеть, что он хоть немного стыдится своих поступков. – Возвращаемся к Сэм.

– Вы хотите, чтобы я ее поливала грязью, – говорю я.

– Нет! – возражает он, но слишком резкий и высокий голос свидетельствует о том, что я права. – Просто хочу, чтобы вы поделились со мной тем, что вам известно. Вроде краткой биографии.

– Под запись или как?

– Я бы предпочел под запись, – говорит Джона.

– Какая жалость, вам не повезло.

Он начинает меня раздражать. От этого голова начинает чуть больше пульсировать болью, посылая в ноги неугомонную дрожь.

– Давайте пройдемся.

Мы покидаем библиотеку и направляемся в сторону Шестой авеню. В парк стекается все больше людей, которые заполняют асфальтовые дорожки и охотятся на выстроившиеся вдоль них вожделенные скамейки. Нас с Джоной тесно прижимают друг к другу, в итоге мы вынуждены шагать плечом к плечу.

– Публика действительно жаждет узнать о Сэм как можно больше, – говорит он. – Что она собой представляет. Где все это время скрывалась.

– Она не скрывалась. – По какой-то причине мне жизненно необходимо ее защищать, будто она тут же узнает, если я не стану этого делать. – Просто особенно не светилась.

– Где она была?

Перед тем как что-то сказать, я долю секунды выжидаю, раздумывая, стоит ли отвечать на его вопрос. Но ведь я сюда затем и пришла, разве нет? Хотя и постоянно твержу себе, что это не так.

– Бангор, штат Мэн.

– А почему так неожиданно вышла из тени?

– Решила встретиться со мной после самоубийства Лайзы, – говорю я, тут же спохватываюсь и поправляюсь, – то есть убийства.

– И вы хорошо ее узнали?

Я вспоминаю как Сэм красила мне ногти. Мы ведь друзья, правда?

– Да, – говорю я.

Такое простое слово. Всего две маленькие буквы. Но сколько всего за ними стоит. Да, я узнала Сэм, точно так же, как она узнала меня. И я ей не доверяю. И уверена, что она не доверяет мне.