Онлайн книга «Улыбка пересмешника»
Максим покосился на нее, отметил полуобморочную бледность, капли мелкого пота на висках, и тяжело вздохнул. – Ты зачем из машины вышла? – сердито спросил он. – Я же тебе сказал: пятнадцать минут – и вернусь! Не отвечая, Алиса присела на корточки – с видимым трудом – и поправила самый маленький цветок, наклонившийся надо мхом. – Я уже приседать могу, – выдохнула она, задрав голову и глядя на него снизу вверх. – Не болит! Он поднял ее со всей нежностью, на какую был способен, и едва удержался, чтобы не подхватить на руки. – Я сама пойду! – Она предупреждающе выставила в стороны локти. – Сама, сама! Топай давай, инвалид. Очень медленно, сильно прихрамывая, Алиса вышла из ограды и побрела по дорожке к выходу с кладбища. Максим задержался на несколько секунд, глядя на фотографии мужчины и женщины, неуловимо похожих друг на друга – пухлых, рыжеволосых, улыбающихся ласковыми улыбками. «Она вас наконец-то похоронила, – мысленно обратился он к ним. – Так что спите с миром. А я за ней присмотрю». Он прикрыл калитку, догнал Алису, обнял ее и пошел рядом, то и дело оступаясь с узкой дорожки во влажную после дождя траву.
– Как нет билетов? – убитым голосом сказала Татьяна. – Посмотрите еще, пожалуйста! – Девушка, ну что я буду смотреть? – устало вопросила пожилая билетерша за окошечком. – Вот, пожалуйста, здесь все показано... – И она ткнула пальцем в экран, как будто Татьяне что-то говорили суматошные квадратики, закрашенные в красные и зеленые цвета. – Видите, нет свободных мест? А, нет, подождите-ка... Таня прижалась к окошечку, умоляя своего ангела-хранителя смилостивиться над ней и Матвеем и подарить два места – всего два, дорогой ангел, это ведь такая малость! Пусть даже они будут в конце зала... – Нету. Увы, девушка, ничем не могу помочь. Таня кивнула головой. Так она и думала. Ей ничем не могут помочь. – Два в разных местах зала есть, – равнодушно поведала билетерша. – Двух рядом нет. – В разных местах? – встрепенулась Таня, к которой вдруг вернулась надежда. – А где? – Партер, третий ряд, десятое место, и восьмой ряд пятнадцатое место, – оттарабанили из-за стекла. – Будете брать? – Буду! Татьяна знала, что сидеть без нее Матвей не станет. Она и сама не представляла, как же так: она сидит где-то сзади, а он – через несколько рядов от нее... Ничего, она с кем-нибудь поменяется, и они сядут рядом. Она что-нибудь придумает, будет убедительной и устроит своему сыну настоящий праздник. Он так мечтал попасть на «Золушку» еще раз...
– Простите, мне это неудобно. – Светловолосая женщина, сидевшая рядом с девочкой лет шести, была вежлива, но непреклонна. – Девушка, а меня вы уже спрашивали! – сердито встряла чья-то бабушка по соседству, хотя Татьяна и не пыталась обращаться к ней. Таня кивнула, чувствуя себя виноватой за свой вопрос. На что она рассчитывала? Никто, придя на детский спектакль, не захочет смотреть его отдельно от своего ребенка. Желающих поменяться не нашлось – ни в дальнем ряду, ни в ближнем. «Добрые люди, добрые люди, будет ли чудо со мной, иль не будет? – усмехнулась про себя Татьяна, вспомнив песенку Золушки. – Нет, не будет. Никакого чуда не случится». – Ты что, меня одного оставишь? – подозрительно спросил Матвей, когда она усадила его на место в третьем ряду. – Я чуть подальше сижу, во-он там! – С фальшивой бодростью она махнула рукой назад. – Совсем недалеко. Ты уже большой мальчик, а большие мальчики могут без мам смотреть спектакль. Ты же не испугаешься, правда? Она произнесла последнюю фразу и сама себя отругала: зачем, зачем она ему это говорит? Зачем заранее настраивает сына на страх? Но он насупился и помотал головой. – Ну что ты, Матюша? – жалобно спросила Таня, наклоняясь и пытаясь заглянуть ему в глаза. – Матюш, ну ты же смотрел этот спектакль! Там нет ничего страшного, честное слово! – Я не из-за страшного... Я из-за другого... – А из-за чего? Матвей хотел объяснить, что рядом с мамой все выглядит и воспринимается иначе, и именно из-за этого чувства он так любит сидеть рядом с ней в театре или в кино... Но не смог. Он сморщил нос и буркнул одним словом: – Неиззачего. Просто так. – А раз просто так, тогда нечего мне нервы трепать! – тут же вышла из себя Татьяна. – Радуйся тому, что я вообще смогла билеты достать! Все, сиди тут, а я пошла на свое место! – Смотри-ка, свет гасят, – вполголоса заметила сидящая возле Матвея женщина своей дочери. – Третий звонок уже был, скоро спектакль начнется. – Иди, а то Золушку не увидишь, – примирительно сказал Матвей. – И Лесничего тоже. Вместо ответа Татьяна провела рукой по его вихрастой макушке и принялась протискиваться мимо детей и их родителей. Когда она разыскала свое место, спектакль уже начался, и на нее недовольно зашикали. «Господи... посадила одного... накричала на него... что я за мать такая?!» В полумраке зрительного зала она жадно высматривала обросший затылок сына, и тяжелая, давящая нежность стискивала сердце. Маленький, один, с нервной, вечно ругающей его матерью, которая даже не смогла купить два билета на спектакль рядом... Против воли в голове всплыло воспоминание: покрасневший Данила, подкидывающий мальчика, и замерший в воздухе Матвей, хохочущий во все горло. И как Прохоров приехал к ней, когда все закончилось, и рассказал о том, что теперь они с Алешкой могут жить спокойно, никого не боясь, и повторил те слова, которые она не захотела услышать и принять всерьез в их предыдущем разговоре. Теперь они эхом отдавались у нее в ушах. «Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Я люблю тебя, Танюша». «А что, если...» Но она отогнала предательскую мысль. «Чудес не бывает, вот что я вам скажу. Никаких чудес не бывает. Мы не будем жить долго и счастливо. Я не выйду за него замуж. То, что так началось, не может закончиться хорошо!» «А что, если...» Лицо Данилы, смотревшего на нее с сумрачной тоской, с какой-то неутолимой жаждой, заслонило танцующую на сцене Золушку. «Он мог бы сделать вас счастливыми. Ты могла бы сделать его счастливым...» – шепнул чей-то тихий голос – чужой, не ее собственный. – Нет! Кажется, она сказала это вслух, потому что с соседнего кресла на нее удивленно покосились. Таня постаралась взять себя в руки. «Нет! – про себя возразила она искушающему голосу. – Или ты думаешь, что я не знаю, чем все закончится?! Он побалуется нами, как игрушками, а затем выбросит! Я не хочу... не могу.... Я боюсь!!!» |