Онлайн книга «Тихий центр»
|
— Светлана Марковна? Светлана Марковна была поглощена процессом. Она рассматривала свои руки, очень худые, белые, голые руки. Тонкие, худые и белые до боли. — Посмотрите, сколько синяков, — Светлана Марковна задумчиво подняла запястья повыше. — Одни сплошные синяки… Как я покажусь с такими руками? Бедная… Таня не стала напоминать Светлане Марковне, что последние много лет та ходит в одежде, которая не то что руки — пол и рост скрывает. Она просто метнулась вперед, страстно желая обнять эту белую беду, погладить, наговорить каких-нибудь оптимистичных глупостей. Но Светлана Марковна просекла этот ход, вскочила и убежала в дальний угол. — Не смейте трогать меня! — возопила она. — Хватит! Я больше никому не позволю меня трогать! — Хорошо, — смиренно кивнула Таня. — Я не буду вас трогать. Я просто открою окно и проветрю вашу комнату. Идите пока попейте чаю. И Светлана Марковна послушалась, хоть и с надменно-презрительным видом. Пусть пьет чай, пусть делает что угодно, но только спрячет эти исколотые до черноты руки. И надо убрать. Надо обязательно растолкать эту материализованную в хламе скорбь, вымыть, проветрить. Таня пометалась по комнате, немножко попереносила из угла в угол стопки пожелтевшей прессы, но быстро поняла, что часовым ударом проблему не решить. Тут убирать было бесполезно — тут надо было снимать весь верхний слой, метра на полтора. — Светлана Марковна, скажите, я смогу завтра пораньше к вам зайти и как-то основательно убрать в вашей комнате? Может быть, перенести какие-то вещи на чердак, все вымыть… А то там дышать совершенно нечем и негде! Светлана Марковна сидела за столом, нервно дергая тапком. При Танином приближении прикрыла лоб и глаза козырьком ладони, заменой очкам. — Вы совершенно напрасно тратите на меня свое время, Таня! — раздраженно заметила она. — Я не нуждаюсь ни в чьей помощи! — Но… — Вы только заставляете меня нервничать! Я прекрасно обхожусь одна, так что благодарю вас и до свидания! Раньше бы Таня просто ушла после такой душевной щедрости, но сейчас ей стало обидно и яростно сразу за все: за себя, за Светлану Марковну, даже за Чапу. — Я уйду, конечно, — Таня села рядом. — У меня полно своих дел! И никто, кроме меня, мои проблемы не решит! — Вот и ступайте! — Светлана Марковна отвернулась вместе с рукой, равнодушно отпила чая. — Я всю жизнь одна, мне никто не нужен! Уходите, не мешайте мне! — Да чему я мешаю? — возмутилась Таня. — Загибаться в одиночестве я вам мешаю? Дышать этой пылью многоярусной я вам мешаю? С ума сходить? — Откуда вы знаете, чем я занимаюсь? Откуда вы можете знать о моем уме и его состоянии? Я другая! Я читаю, я живу прекрасным, а не реальностью! Вам это недоступно, вы… — Что я? — Вы молодая, здоровая девушка из простой семьи! — Значит, мне недоступно понимание прекрасного? — Я не знаю, что вам доступно, а что нет! Уходите, не трогайте меня! — Если я из простой семьи, значит, у меня нет шансов получить образование, да? — При чем тут образование? Образование не имеет никакого отношения к внутренней культуре человека! — Хорошо, тогда объясните мне, почему внутренняя культура позволяет вам доводить себя до полусмерти? Почему она не останавливает вас, когда вы откровенно себя убиваете своим нежеланием идти к врачам? Почему она молчит, когда вы всем видом даете понять, что презираете людей вокруг, и дома, и воздух, и… и… меня? Почему вашей культуре нет никакого дела до того, что моя культура сейчас работает за двоих, и ей тоже не очень легко приходится? Почему ваша внутренняя культура настолько внутренняя, что не выходит за порог вашей квартиры, в которой уже тыщу лет никто не убирался? Это тоже культура? — Ах, Боже мой! — Светлана Марковна вдруг сморщила лицо в маленький комочек и как-то враз затекла слезами. — Прекратите меня оскорблять! Уйдите! Оставьте меня в покое! Я не хочу вас видеть! Вас слишком много! Уйдите! Оставьте меня! Уйдите немедленно! И вы, и ваша культура! Чапа с надеждой подковыляла к двери: Таня обувается. Может, прогулка на улице выгорит? — Не сейчас, Чапа! — пылая, прохрипела Таня. — Как-нибудь в другой раз! Оля позвонила в дверь восьмой квартиры, сделала пару шагов назад, чтобы в глазок были видны ее добрые намерения. По шарканью тапок, по волне необъяснимых горячих ощущений поняла — вот он, Игорь. За дверью. За дверью он, Игорь. — Привет! — Оля помахала рукой. — Есть дело! — Чего надо? Голос какой, Господи… Сердце завыло, запуталось в своих венках и дальше билось о ребра большим тяжелым комком. — Надо поговорить! — Говори! — Не откроешь? Ты меня боишься? Молчит. Конечно, боится мальчик! — Не бойся, я сегодня добрая! — Я не боюсь, что ты несешь? Бояться еще… Мне работать надо! — Вот как раз насчет работы и хочу поговорить! — А что? Домработница уволилась? Массажистка слегла? — У меня, между прочим, очень даже творческое предложение! — Творческое? У тебя? — Ну и сиди в своем говне! — оскалилась Оля и развернулась, чтобы уйти. Подумать только! Перед кем унижается! Перед кем? Перед этим козлом слепым-неблагодарным? — Стоять! Дверь открылась. Игорь. Всклокоченный, бледный, красивый до жути, красноглазый. — Говори! Сдерживающая натиск огня дверь качнулась на петлях и снова попыталась скрыть его лицо, но была прибита ногой к стене. — Две минуты! У меня есть две минуты! Слышала? — Две минуты? Оле захотелось медленно тронуть пальцами грязный бетон пола, растечься, подплыть к Игорю, обнять его ноги, сплавиться с его жгучей массой в одну горячую каплю… Она даже успела скользнуть ладонями по коленям, но вовремя остановилась. Игорь же мотнул башкой, как бы отгоняя свои собственные мучительные видения, да так и остался взглядом где-то там, вверху. — Я вот что хотела сказать. Есть один продюсер, он сделает из тебя звезду, ты же такой красивый, очень красивый, такой талантливый… — Московский? — Нет, ваш, местный. — Нет у нас тут продюсеров. У тебя все? — Не знаю… — Тогда пока! Но никто никуда не ушел. Стояли и смотрели, а стены вокруг тряслись от вспышек молний. Игорь был молния, и Оля была молния. Они стояли, взаимопоражались и слепли от яркости и боли. — Игорь! — решила вдруг признаться Оля. — Я не знаю, что вообще происходит, но я… Это неправильно, я понимаю, но ты… Короче, я и ты… |