Онлайн книга «Дикий берег»
Он обиделся: – Мелиссу и Эда знаешь ты. – Я же сказал, это не поможет. – Ну… вдруг нам удастся снова подслушать, – неуверенно предположил он. – Может быть. Мы молча продолжили удить. Солнце разбивалось на волнах яркими белыми бликами. Я всегда особенно любил такие вот жаркие дни, когда от холмов парит, а море и небо – одинаково синие, но в тот день я почти не замечал погоды. Стив рассуждал, как нам подглядеть за Эдом и что он скажет Дженнингсу и Ли. Он все придумал, как убедить их, чтобы они взяли нас проводниками в Ориндж. Когда мы гребли к устью, я впервые после своего рассказа открыл рот: – Можешь осуществлять свой замечательный план – вон Дженнингс на берегу говорит с твоим отцом. – Правда? – Точно. Не узнаешь, что ли? Я-то сразу узнал, хотя с такого расстояния лицо его казалось меньше моего ногтя. И сразу вся поездка ожила в памяти, стала взаправдашней. Меня передернуло. Ли видно не было. Дженнингс, по обыкновению, трепался. Теперь, когда я увидел его живьем, вся затея показалась дурацкой. – Стив, я по-прежнему считаю, что нам не надо тайком связываться с этими горожанами. Что скажут наши, когда узнают? – Не узнают. Ладно, Генри, не будь занудой. Ты ведь мой лучший друг, так? – Так. Но это не значит… – Это значит, что ты мне поможешь. Без твоей помощи я не справлюсь. – Ладно… – Надо узнать, о чем они там говорят. Он налег на весла, будто состязался в гребле. Когда дно заскрипело о песок, я спросил: – Как мы к ним подберемся? Мы выскочили из лодки и на излете следующей волны втащили ее на песок. – Неси рыбу мимо них и слушай, пока слышно. Я за тобой, и сложим, что у нас получится. – Трудновато. – Ерунда, я знаю, что говорит отец. Давай! Я подхватил за жабры двух окуней и медленно пошел по волнистому песку к разделочным столам. Когда я проходил у Дженнингса за спиной, тот обернулся и сказал: – А, Генри, привет! Похоже, ты добрался благополучно. – Да, сэр. А где мистер Ли? – Ну… – Глаза его сузились. – В этот раз он не с нами. Шлет тебе горячий привет. Спутники Дженнингса (их было двое, одного я помнил, он был с нами в дрезине) криво усмехнулись. – Ясно. («Плохо дело», – подумал я про себя.) – Мы заходили к твоему другу Тому, но он болеет и лежит в постели. Велел нам поговорить с мистером Николеном. – Чем мы сейчас и занимаемся, – сказал Джон. – Так что вали отсюда, Хэнк. – Болеет? – переспросил я. – Мотай! – повторил Джон. Дженнингс сказал: – Еще поговорим, приятель. Я отнес окуней на разделочный стол и поздоровался с девчонками. На обратном пути к лодке миновал Стива, потом услышал, как Джон произнес: – И говорить тут больше не о чем. Мы ни с какого бока не желаем иметь к этому отношения. – Прекрасно, – сказал Дженнингс, – но нам нужно использовать старые пути, а они идут через вашу долину. – Есть пути дальше от побережья. Используйте их. – Мэру они не нравятся. Дальше я не услышал. Разбирать слова было трудно: все заглушали привлеченные грудой потрохов чайки. Я подхватил еще окуня, скумбрию и поспешил назад. Стив проходил мимо говорящих. – Барнард отказался со мной говорить, – сказал Дженнингс. – Это потому что он за союз с нами? – Том вместе с большинством голосовал против того, чтобы вам помогать. У разделочного стола миссис Николен спросила: – Почему он спорит с Джоном? – Хочет использовать те рельсы, которые идут через нашу долину. – Так они же разрушены, особенно у реки. – Конечно. Скажи, а старик правда заболел? – Я так слышала. Ты бы сходил к нему. – Ему худо? – Не знаю. Но когда старые люди хворают… Стив потянул меня за рубаху, и я повернул назад. – Мэру это не понравится, – говорил Дженнингс, – и никому у нас не понравится. В такое время все американцы должны быть заодно, как вы не понимаете? Генри! Оказывается, ты зря ездил в Сан-Диего, знаешь? – М-м… – Что тут у вас происходит? Джон сердито махнул на меня рукой. – Проваливайте отсюда, ребята, – приказал он. Как ни громко орали чайки, Стив расслышал, и мы с ним вместе пошли к тропинке на обрыв. Сверху мы оглянулись на речной берег: Дженнингс все еще говорил. Джон слушал, скрестив руки на груди. Еще немного, он сгребет Дженнингса в охапку и бросит в реку. – Этот малый – дурак, – сказал Стив. Я покачал головой: – Не думаю. Старик заболел, знаешь? – Знаю. Голос его звучал безразлично. – Чего ж ты мне не сказал? Он не ответил. – Пойду проведаю. Я вспомнил, что вчера во время рассказа Том много кашлял. Да и на собрании был вялый и часто дохал. Мама перед смертью тоже много кашляла. – Погоди, – сказал Стив. – Сейчас этот малый отстанет от отца, мы его перехватим и поговорим с глазу на глаз. – Дженнингс, – сказал я резко. – Его зовут Дженнингс. Постарайся запомнить, коли уж собрался с ним говорить. Стив смерил меня взглядом: – А то я не знал. Я сердито отошел по дорожке. Джон двинулся прочь от приезжих. Один из них задел его плечом. Джон обернулся, что-то сказал, и приезжие остались переглядываться между собой. Потом Дженнингс заговорил, и они пошли по дороге на обрыв. – Давай спрячемся, – сказал Стив. Мы укрылись за деревьями южнее палисадника Николенов. Вскоре на краю обрыва появились Дженнингс и его люди. Они шли в нашу сторону. – Идем, – сказал я. Стив мотнул головой. – Пойдем за ними следом, – предложил он. – Им это может не понравиться. – Надо заговорить с ними, когда никто не увидит. – Ладно, только не пугай их. Как только они вошли в рощу, мы тронулись следом, прячась за деревьями, словно разбойники из книжки. – Вон они, – сказал красный от волнения Стив. Впереди между деревьями мелькали темные куртки, и до меня то и дело доносились обрывки Дженнингсовой болтовни. |