Онлайн книга «Миллион решений для жизни. Ключ к вашему успеху»
- Сколько было кефира? Уборщица говорит: - Да на треть было, но он был такой... сгнивший. Испугалась, почему такую никчемную бутылку ищем. Проверили улицу - был пожар. Маршрут проверили. А вот канализационного колодца не нашли. Во всем городском парке, где это случилось, не было ни одного колодца. Даже специальное прочесывание добровольцами не помогло. И таких случаев мы собрали почти четыреста. P.S. Иногда Мирзакарим Санакулович проводит в зале опрос слушателей, переживших состояние клинической смерти. Интересно, что на каждом курсе обязательно находятся несколько таких человек. Вот стенограмма одного из опросов. - Есть кто-то в зале, кто был в состоянии клинической смерти? У кого была остановка сердца, врачами подтвержденная. Поднимите руку, у кого? Пожалуйста. (Несколько человек поднимают руки.) - Есть еще кто-нибудь? Один, два, три, четыре, пять, шесть. Да нет, пятеро вас. Я же чувствую. Таких людей всегда сразу видно. Идемте, пожалуйста, можно вас сюда пригласить? Я вас прошу. (Слушатели выходят на сцену. Мирзакарим Санакулович подходит с микрофоном к первой слушательнице.) - Пожалуйста. То, что вы сейчас расскажете, - это жалкие огрызки того, что было. Когда это было? Как это было и что вы ощущали? - Это было, когда я рожала. У меня были очень тяжелые роды... - Закройте глаза. Стоящие на сцене закрывают глаза. Мирзакарим Санакулович обращается к аудитории: - Запоминайте вот эту траекторию. (Показывает рукой сначала по диагонали вверх, потом по горизонтали, потом по диагонали вниз.) - И потом оттуда... Понятно, да? Стоящим на сцене: - Открываем глаза. (Продолжается диалог со слушательницей.) - Ну, были очень тяжелые роды, и, значит, принимали их отдельно, не в родовой, а в операционной. Хотели делать прерывание. В общем, потом я не знаю, что произошло. У меня было. Ну, я потеряла сознание или что-то. И вдруг полетела куда-то, в какую-то огромную трубу. - Траекторию скажите: вниз полетели, вперед, вверх? - Нет, вот так вот. (Показывает по диагонали вверх.) - Вверх, да? - Чуть вверх. И стояла я как бы... - Потому что только во время родов погибшую женщину Господь лично сам туда принимает. Вверх уходит. - Да, и я как бы стояла впереди летящего на большой скорости... паровоза, что ли. И вдруг влетаю из темного туннеля куда-то. Ну, в такое пространство, где... Я даже вот сейчас говорю - у меня мурашки по телу. Потому что там была такая необыкновенная красота! Это было огромное солнце. Это была огромная какая-то поляна, где было так прекрасно! И я даже слышала какие-то звуки, я слышала голоса. Но я была там одна. Вот. И вдруг мне какой-то голос говорит: «Ну ладно, лапушка, возвращайся, возвращайся». А мне так не хотелось! А когда я вернулась, то мне было очень тяжело. В общем, вот... У меня... - Вот какой-то огрызок вы услышали, дорогие мои. Это огрызки. Но, между прочим, у вас самой желания вернуться не было, да? - Нет, я очень хотела остаться. - Но вас выгнали оттуда. - Да, мне сказали, что пора возвращаться. У меня же дочка родилась. И такая желанная, и такая долгожданная. Мне запрещали рожать, потому что я была сердечница. Но я все-таки отважилась. И когда я узнала, что беременна, то от всех тщательно это скрывала. Я никуда не ходила, к врачам не обращалась, только в роддоме мне сделали анализы... И, в общем, роды были тяжелые. - Спасибо. (Подходит к следующей слушательнице.) - Ну, у меня клиническая смерть была лет двадцать назад. То есть у меня был обычный аппендицит. Когда разрезали, там оказался перитонит. - Давайте так, будем говорить с того момента, когда вы вышли из своего тела. - Вот, на операционном столе наступил этот момент. И что в этот момент я видела? Ну, я не знаю, это было очень давно, но я помню... - Вы себя со стороны видели? - Я видела? Нет, себя я не видела со стороны. Я видела, где я летела, то есть видела туннель типа метро... Такой туннель и свет... Я не видела, было там солнце или нет, но откуда-то шел свет... Весь туннель был яркий-яркий, настолько яркий... И свет был такой сочный, что... Такое тепло, такое излучение нежное-нежное. Сейчас даже чувствую это. И вот я лечу с бешеной скоростью, но я не ощущаю ветра. Я знаю, что лечу, я просто знаю, что лечу. И вдруг вижу какую-то белую стену. И голос мне говорит: «Тебе еще рано туда». И всё. - Выгоняли... - Выгоняли, да... - Рано еще. Спасибо. (Переходит к следующей слушательнице.) - Вы знаете, мне особенно нечего сказать, потому что я действительно помню только отдельные отрывки. Это было тоже во время родов. Первое, что я увидела, когда мне стало плохо, - это был огромный круг, по которому мне надо было идти. И я вдруг осознала, что не могу ни в сторону сделать шаг, ни вперед, ни ускорить, ни замедлить - ничего. И вот здесь я сделала что-то не так, и у меня... Я просто стояла около вот этого света, а туда не прошла. Я стояла только на пороге этого света... - А хотелось туда идти? - Хотелось. - Рано еще! Спасибо. Всем спасибо, садитесь, пожалуйста. Дорогие мои! Другой актив надо зарабатывать, другой актив... Но материальный актив тоже не забывайте! Ни в коем случае! (Поворачивается к следующей слушательнице). - Ну, у меня это случилось во время полостной операции под наркозом. Я очень боялась этой операции и очень нервничала. В общем-то, я не помню, как ее делали. Только я вдруг обнаружила, что откуда-то из угла комнаты сверху смотрю, как лежу на столе. Вокруг меня что-то хлопочут, бегают, что-то делают. И мне так интересно! Думаю: «Я так боялась этой операции, а ведь совсем не больно...» А потом... Я не видела никакого туннеля... Я очутилась будто на дне какого-то большого колодца, длинного, глубокого... А впереди мерцал свет... И потом я по спирали поднималась... С трудом, с болью какой-то. И очнулась уже от того, что мне говорят: «Слава тебе, Господи, она вернулась...» Мирзакарим Санакулович обращается к аудитории. - Понятно, да? (Показывает рукой по диагонали вниз.) - Я не летела туда, я поднималась снизу, из глубокого колодца... |