Онлайн книга «Выживания не гарантирую»
|
Он ожидал, что окажется в своей квартирке, скучной и неухоженной, зато с великолепным видом из окна; однако вместо этого неожиданно обнаружил себя в просторной ванне, пахнущей можжевельником. Тут же откинулась занавеска, и в ванну грациозно вступила стройная смуглая женщина… Да, здешнее тело не теряло времени даром… но как некстати!.. ведь надо торопиться… да пропади оно все пропадом… И все же долг, верный долг – хоть и охрип, трубя в трубу, но дело свое сделал: под утро Штурмфогель оделся и выскользнул на галерею, оставив Марику спящей. Луна, почти красная от далеких дымов, взглянула ему в лицо. Потом на фоне ее прошел цеппелин, отливая темным серебром, как форель в ручье. Штурмфогель попытался сориентироваться – не получилось. Тело приехало сюда в состоянии на редкость возвышенном. Тогда он двинулся наугад и через полчаса выбрался к какой-то дороге, обсаженной липами пополам с фонарями. Пришлось еще довольно долго ждать, когда вдали покажется угловатый силуэт таксомотора… Водитель никак не хотел ехать в Изенштайн, и Штурмфогелю пришлось почти до дна опустошить свой бумажник. И все равно этот паразит ворчал, бормотал неразборчиво, но недовольно, и намеренно пускал под правое колесо каждую встречную рытвину. Было уже светло, когда таксомотор выехал на крошечную круглую площадь с черной статуей на мраморном пьедестале. В промежутках между домами виднелись стены замка. Штурмфогель вышел, а таксомотор, взвизгнув покрышками, объехал статую и стремительно скрылся. Статуя изображала Асмодея. Владельцы Изенштайна были известными дьяволопоклонниками, да и посадские жители имели дурноватую славу. Здесь не стоило появляться в темноте, особенно по пятницам… Штурмфогель прекрасно знал, что народные слухи об Изенштайне и его окрестностях следует делить, по крайней мере, на двадцать пять – и тем не менее с замиранием сердца проходил мимо темных переулков, похожих скорее на глубокие горизонтальные ямы, откуда несло сладковатой гнилью, сложной смесью трав и кореньев, чем-то горелым. Иногда из переулков тянуло ледяным холодом… Ульрих жил в угловом и даже каком-то остроугольном, похожем на нос корабля, доме с башней. На верху башни, поскрипывая, медленно взмахивала крыльями деревянная птица. Штурмфогель постучал в дверь медным пестом, висящем на цепи, и стал ждать. Минут через пять, не меньше, дверь отворили. Ульриху Шмидту, давнему – очень давнему – знакомцу и в каком-то смысле наставнику Штурмфогеля, было далеко за восемьдесят. Штурмфогель знал, что способности Ульриха по части перемещений вверх и вниз в свое время превосходили его собственные; кроме того, Ульрих обладал и кое-какими особыми, уникальными умениями. Но после тридцать третьего года он принципиально не возвращался вниз; там тоскливо бродила лишь его пустая оболочка, с которой он не поддерживал связи. Гестапо еще до войны пыталось на него надавить – именно через эту пустую оболочку; он что-то сделал в ответ, и от него моментально отстали. Это была темная, засекреченная вдоль и поперек история, и Штурмфогелю так и не удалось узнать никаких деталей. – Мой юный друг, – сказал Ульрих без всякого энтузиазма, пропуская Штурмфогеля в сыроватое, но теплое нутро дома. – Необыкновенно ранний визит. На нем был синий плюшевый затасканный халат. – Извини, – сказал Штурмфогель. – Я не мог ждать. У меня мало времени. – А у кого его много? Разве что у покойников. Ты будешь кофе? – Да. Большую кружку. Крепкого. Можно без сахара. – Пойдем. Я буду варить, а ты – рассказывать. По узкой лестнице они куда-то поднялись. Кухня не имела окон, свет давал желтоватый плафон под потолком. Ульрих заскрипел кофейной мельницей, напоминающей шарманку; Штурмфогелю захотелось вдруг затянуть «Милого Августина». – Я слушаю… – Ульрих, – сказал Штурмфогель. – Я хочу, чтобы ты вывел меня на кого-нибудь из Абадона. – Как славно, – помолчав, отозвался Ульрих; шарманка продолжала скрипеть. – Почему ты вдруг решил, что я знаю кого-то из Абадона? – Ты знаешь всех. – Допустим. А почему ты решил, что в Абадоне кто-то остался? – Я тоже кое-что знаю… – Допустим и это. И что я им скажу? Что с ними желает познакомиться эсэсовский майор, мой бывший ученик и до сих пор хороший приятель? – Да. Именно так. – По-моему, дорогой Эрвин, ты начисто потерял чувство реальности. Ты знаешь, куда меня пошлют? Если просто пошлют… – Скажи им, что в этом деле я работаю не на СС и даже не на Германию. Что всему Верху угрожает опасность. Что мы – здесь – должны объединиться, чтобы… Он поймал на себе взгляд Ульриха и почему-то неловко замолчал. Ульрих наконец закончил помол, пересыпал кофе из шарманки в огромный кофейник и потянулся за пузатым медным чайником, стоящим на круглой угольной печке. Когда он снял чайник, языки пламени высунулись высоко и осветили всё зловещим оранжевым, с черной подложкой, светом. – Какого рода опасность? В голосе его звучала неподдельная тревога… Потом Ульрих ушел и отсутствовал почти четыре часа. Штурмфогель вздремнул. Он видел себя в каком-то ущелье – при том, что знал: это город. Его обнимала жара, вязкая и вонючая, как гудрон. Он кого-то ждал, поглядывая на часы, и испытывал тревогу и страх… Продолжая испытывать тревогу и страх, он проснулся и долго не мог попасть в такт с реальностью. Да, Салем погибал не раз и всегда возрождался потом – может быть, даже в лучшем виде, чем был. Еще в древности здешние Властители имели страшное оружие – читайте Ветхий Завет, «Махабхарату»… Но какое лично мне дело до того, что через сто лет Великий Город, как птица Феникс, восстанет из пепла? Лично мне – и каждому из десятков миллионов его обитателей? Ведь нас-то к тому времени уже не будет. Мы либо сгорим в огне, либо задохнемся в черном тумане, либо утонем, либо обратимся в песок – все будет зависеть от того, кто из властителей первым взмахнет рукой, дернет за шелковый шнурок, нажмет на кнопку… А в том, что у кого-то из них не выдержат нервы и оружие Последнего Шага будет применено, Штурмфогель уже не сомневался. Надежда одна: что властители встретятся и договорятся: ничего не предпринимать здесь, что бы ни происходило внизу. Самоизолироваться от военного безумия. Но нужны гарантии для их нижних тел… Возможно ли это? Штурмфогель жил без розовых очков и не слишком верил в чудеса. А здесь, похоже, рассчитывать приходилось только на чудо. Или на переворот. Подобный тому, который сорвался в прошлом году… Да, это могло бы помочь. Только как его совершить, этот переворот? Жаль, что «мизерикорд» существует только в воображении… Да, старина Эрвин. Предательство – страшная вещь. Стоит начать, заступить за черту, и ты готов катиться до конца. До одиннадцатого круга… |