
Онлайн книга «Выживания не гарантирую»
9.06. 7 час. 45 мин. Улица Черемисовская, 40. Меблированные комнаты Отта. Я позволил себе поспать полтора часа, и, должно быть, зря: воздух в подвале был тяжеловат, и теперь я никак не мог преодолеть чугунную тяжесть во лбу и висках. От этого, а может быть, и от не до конца нейтрализованной вечерне-ночной выпивки, настроение было… о, именно в таком настроении господа гвардейские офицеры обожают пускать себе пули в благородные виски. Нам, к сожалению, такая роскошь недоступна, но помечтать – именно как о роскоши – почему бы и нет? Конечно, глоток коньяка смягчил бы мои страдания, но в быстрых ночных сборах я совсем забыл о своем переносном погребе, а среди всевозможных запасов, которыми был набит склад фирмы «Юп», спиртного не было ни капли. Душ не помог, из обоих кранов вяло сочилась тепловатая жидкость, из горячего – чуть более теплая. Тогда уж ничего не поделаешь – пришлось лезть в аптечку за эфедрином. Я уколол себя под язык – и скоро застучало в висках, похолодели пальцы, зато кто-то внутри меня решительно содрал липкую паутину с мозгов, с глаз, чугун куда-то вытек, вернулись силы. Я готов был к дальнейшему использованию… Даже через эфедриновую эйфорию меня царапнула эта мысль. Да, так оно и есть, никуда не денешься… горькая, последняя гордость солдата, знающего, что им затыкают губительный прорыв и что долг… Эй, там, сказал я себе, без патетики, пожалуйста. Разберемся позже. Якову сделали выгородку из стеклоблоков, там он и сидел на пару с «КРК» – сверхмощным раухером, не чета переносному «Алконосту», который был у него на турбазе. Теперь Яков мог, наверное, все на свете. – Пан, – сказал он, оборачиваясь, – я уже хотел тебя искать. – Лицо у него было черное, глаза ввалились. – Началось. Объект видел девочек, вызвал помощь. К нему едут еще двое. И знаешь что – я допер, что это за 171 и прочее. Это «Алазани». – А что? – сказал я. – Очень может быть. – Еще хотя бы раз позвонят – тогда я точно пролезу. – Смотри, не засветись. – Я невидим. Я растекся знаешь как – о, по всему городу. С такой машиной… – Ладно, Яша. Я поднимусь в комнату – если что… Комната, которую мы снимали как бы под контору, находилась на втором этаже. Здесь все было как надо: стол, шкафы, масса всяких бумаг, диван… Сейчас мне навстречу попались бэшники Говоруха и Мальцев, волокущие куда-то огромный деревянный ящик с иероглифами на боку. В конторе сидел Венерт, старший группы Б, и Кучеренко с Герой. – Ну, парни, – сказал я, – ваш выход. Венерт тоже встал – хотя бэшникам в акциях участвовать не положено. – Мне тоже придется ехать, – предупреждая вопрос, сказал он. – Не успели оформить доверенности на вождение. – Как это? Венерт развел руками. – Да, Пан, – сказал Кучеренко. – Страшные очереди к нотариусам. Не знаю, что происходит. – Придумай что-нибудь, Франц, – сказал я. – Дай на лапу. – Придумаю, – пообещал Венерт. Они ушли, я сел на диван и откинулся на спинку. Во рту стоял своеобразный эфедриновый привкус. Не приятный и не противный – своеобразный. Так… сейчас важно не обмануться в своих ощущениях. Не принять ненароком ту легкую эйфорию, которую дает наркотик, за чувство удачи. Успеха. Да, и вот это… Я еще раз просмотрел составленный Яковом портрет человека, говорившего по телефону с номером 171-и-так-далее… Рост выше среднего, худой, лет двадцать восемь-тридцать, курит, родной язык грузинский, по-русски говорит свободно и почти без акцента, немецким владеет слабо, передние верхние зубы металлические… Н-да. С одной стороны – ничего существенного, а с другой – только по голосу… причем, сказал Яков, если он поговорит еще минут пять-семь, можно будет дать основные черты лица и кое-что из характера. Жаль, не получился второй собеседник, слишком скупые реплики… ну да ладно. Нет, не это меня тревожило и не отпускало – тут мы все сделали правильно, разложили приманку и притаились в кустах… и вообще не о близящемся контакте с неким грузином тридцати лет, владеющим русским свободно и имеющим металлические зубы, мне следовало беспокоиться, а о зависшей в неясном положении совсем другой игре… …что ж ты, калека, ни одного живого не взял, сказал Командор, хмурясь, так вот вышло, сказал Панин, вышло, проворчал Командор, вечно у вас выходит что-нибудь не то, ты просто не видел, что они с ней сделали, сказал Панин, ты думаешь, есть что-то, чего я не видел, возразил Командор, не знаю, сказал Панин, есть или нет, а я в себя пришел, только когда патроны кончились, понятно, сказал Командор, душа у нас нежная, и тут Панин взорвался, таким я его еще не видел, я думал, он бросится на Командора, и Командор тоже, наверное, так думал, стоял и ждал, белый, как костяной, но я не дал им драться, выгнал Командора на улицу, и через двадцать минут, отдышавшись, мы уже говорили о другом, а потом вдруг Панин, закрыв глаза, повторил: вы просто не видели, что они с ней сделали, ты хоть ее добил, спросил Командор, да, конечно, сказал Панин… Зря я влез в это дело. Зря. Был шанс приоткрыть глаза – но он упущен. Черт знает, что это все может значить. Ладно, поработаем. Будет день, будет пища… Ага, и вот еще… Я взял трубку и набрал номер. – Да-а? – голос Кристы был сонный. – Я тебя опять разбудил? – Я еще не ложилась. Почему ты не пришел? – Встретил старого друга и напился, как сапожник. – Врешь. – По-моему, от меня должно разить перегаром даже по телефону. – Надо было привести его сюда. Нас тут как раз две несчастные одинокие женщины… – Может быть, сегодня… Да, Криста, а кто эта девушка, которую я резал ножом? – Ты? Ножом? – А, ну да, тебя не было в тот момент… Девушка, которая так странно танцевала в библиотеке. – Поняла. Это Таня Розе, она ведьма. Но, чтоб ты знал – с ней спать нельзя, потому что… – Я пока не собираюсь. А где мне ее найти? – Таня Розе. И с ней парень по имени Терс. Просто имя, ничего кроме. У них мистическая связь. – Я спрашиваю – где мне ее найти? – Не знаю. Ее Анни приглашала, а где сейчас сама Анни – не имею представления. Вечером сам у нее спросишь. Придешь? – Опять будет нечто? – Нет, будет тихо. Приходи, а? Что-то скучновато жить, понимаешь… Жить ей скучновато… ах, елки… Я бросил трубку на рычаг, не попал – и еле успел остановить свою занесенную руку: хотел вмазать по аппарату. Стоп, машина. Начинается отходняк. Надо повторить, иначе будет скверно. Колоться не буду, просто высосу… Телефон зазвонил – как взорвался. Я схватил трубку. Это был Панин. – Приехали, – сказал он. – Идут. – Ну, с богом… – у меня вдруг перехватило горло. |