Книга Аргентина. Кейдж, страница 68 – Андрей Валентинов

В башню Кейджа не пригласили, эльзасец спустился к нему сам. Они стояли возле рухнувшей в давние годы стены — каменной россыпи, поросшей травой и колючим кустарником, и смотрели на закат.

— Чем кончится, — повторил Крис. — А с чего началось? И вы, мсье Брока, и ваши родичи не просто так обосновались среди этих руин. И часовня — тоже не просто так. То, что Lapis Exilis — Камень Безупречный — где-то здесь, я уж понял. И то, что это не Грааль, точнее не сам Грааль. Что случилось тогда, в декабре 1793-го?

Изуродованное лицо дернулось. Брока отвернулся, поймав черными стеклами закатный луч.

— Откуда мне знать, юноша? Свидетелей, представьте себе, не осталось. Вы правы, опасно трогать капорет, поэтому Lapis Exilis был очень надежно спрятан и защищен. В серебряном ковчеге хранились обгорелые кости двух рыцарей, которые доставили Камень сюда, а потом вернулись в Монсегюр и были сожжены на поле Костров. Святыми их Церковь, ясное дело, не признавала, — как и сам Грааль! — но предпочитала не вмешиваться. В Риме не хотели, чтобы небо над ними раскололось… Камень же был обшит деревом и служил подножием малого ковчежца, в котором лежали останки. Разбойники сорвали крышку, выбросили прах, а на Камень даже внимания не обратили. Сбросили на пол, принялись грабить дальше. И — все! «Вышел огонь от Господа и сжег их, и умерли они пред лицем Господним». Так ли это, не уверен, но очень похоже на правду.

Кейдж вспомнил слова Натали Кабис. Вот и лодка — уже не тайна. Стеклышки витража в окне часовни складывались одно к одному… Он поглядел на трещину в серой тверди. Небольшая пока, на шрам похожа.

— Но почему так безжалостно, мсье Брока? Может, Иисус и в самом деле сюда не дошел — остановился в Оше?

Рыболов внезапно рассмеялся, громко и зло.

— А с чего вы взяли, юноша, что Грааль — Чаша Христова? А может, это соблазн — губить наивные души? Камень-то Чей, не забыли? Мы можем лишь сдерживать силу, о которой даже не имеем представления. А вам, мсье Грант, посоветую одно: ни во что больше не вмешивайтесь. Предоставьте этих людей их участи. Jedem das seine!

* * *

К дому мадам Кабис он подошел уже в сумерках и вначале не заметил, что дверь отворена настежь. Сообразил, лишь ступив на порог. Удивиться не успел. Из темноты появился Мюффа, взглянул невесело.

— Уже знаешь?

Переспрашивать Крис не стал — понял. Пальцы похолодели.

— Здесь у порога она и упала, — вздохнул сержант. — Отнесли наверх, сейчас у нее доктор, но… Жалко ее, Кретьен! Я за кюре, может, еще успею.

Вечер сменился ночью, на булыжную мостовую ступила Мать-Тьма. Ворон встрепенулся, прочистил клюв.

— Nevermore!

5

Баронесса Ингрид фон Ашберг-Лаутеншлагер Бернсторф цу Андлау, проведя пальцем по столу, брезгливо скривилась, достала из сумочки носовой платок.

— Грязь! Пыль! Наверняка клопы. Обои как в сиротском приюте. У постояльцев такой вид, словно они прибыли сюда прямиком из тюрьмы Шпандау. Думаю, «словно» можно вычеркнуть.

Втянула ноздрями воздух, закашлялась.

— Кокаин, немытые шлюхи, грязный ватерклозет. Жаль, я не взяла с собой противогаз! И вы, герр Пейпер, меня сюда пригласили? Мне казалось, что девушка из приличной семьи ограждена от подобных оскорблений.

Харальд сидел в кресле и время от времени кивал, соглашаясь. Гостиница и в самом деле была притоном, но «хитрым», под чутким присмотром коллег из «крипо». Сидевший при ключах хмурый тип, увидев жетон с четырьмя цифрами, заверил, что никто мешать не станет. Был нюанс: если бы постоялец решил не платить за номер, счет переслали бы в «стапо». Но гауптштурмфюрер достал деньги, и все вопросы разом отпали.

— Это мне урок! — подытожила баронесса, подойдя к креслу. — Следует общаться лишь с людьми своего круга. Вы, кажется, из мелких бюргеров? Фи!

Наклонилась, скользнула губами по виску.

— Теперь понимаешь, почему от меня мужчины разбегались?

Харальд погладил ее по руке.

— Это очевидно. Они были идиоты, причем слепые.

Девушка, присев рядом, прямо на пыльный ковер, взглянула в лицо.

— Хочешь — исповедаюсь? Некоторым такое интересно. Мне есть что рассказать, Харальд, меня, так сказать, поторопили с началом.

— Нет.

Ингрид встала, отвернулась, хрустнула сжатыми в кулак пальцами.

— Извини, иногда и вправду заносит… Злюсь! И рассказывать-то нечего, подумаешь, слегка набралась опыта. Если честно, только раз в жизни и влюбилась. Ты, наверно, уже догадался.

— Но он не пожаловал сюда, чтобы оформить все должным образом, — негромко проговорил сын колдуна.

— Да. Об этом парне ты должен знать, он — Рыцарь-Рыболов, можно считать, последний. Уолтер Квентин Перри, американец, мой троюродный брат. Приезжал в Европу этой весной.

— Перри? — Гауптштурмфюрер внезапно рассмеялся. — Любитель американской фантастики? Тогда мы с ним друзья. Это же первая операция, которую планировал лично Козел! И — полный провал, мы две группы оперативников потеряли, у Козла чуть рога не треснули. С ума сойти можно! Какой-то сопливый янки водит за нос группенфюрера СС!..

Ингрид вновь присела рядом, взяла за руку.

— Ты не понимаешь. Он — Брат-Рыболов, за ним — невероятная сила. Нет, я в это не верю, я — знаю. Ты сказал мне «Привыкай!» И ты тоже привыкай, Харальд.

* * *

Темные немытые стекла. У подоконника двое, плечом к плечу. Смотрят в ночь. Он курит, она уже затушила сигарету.

— Ты прекрасно поешь, Ингрид.

— Перестань делать комплименты! Пою я так себе, зато песня замечательная. Отныне — это гимн Германского сопротивления, товарищ начальник штаба. Считай, только что издала приказ. Харальд, мы… Мы действительно можем свергнуть Гитлера?

— Он умрет, Ингрид, я тебе обещаю. И умирать будет очень и очень плохо. Ты подойдешь к его трупу, пнешь ногой и скажешь: «Idi, s-suka!» А дорогу ему укажут.

— А пока приходится заниматься сказками. Тебе это вряд ли интересно, Харальд. Прочитала целый труд про тамплиеров и катаров. Они, представь себе, решили создать Небесный Монсальват, чтобы собрать там праведников, которым слишком тесно на Земле. И с тех пор зовут туда самых лучших. Написано два века назад, автор в детстве явно увлекался книжками про Гулливера.