Онлайн книга «402 метра»
Собакин достал из сейфа початую бутыль водки, две стопки и пару консервных банок с надписями "каша гречневая" на этикетках. — Есть будешь? — осведомился он. — Ничего себе — есть, — усмехнулся я. — Как хочешь. Дима накапал из бутылки в одну рюмку и занес горлышко над второй. Я перевернул свою стопку, поставив ее на стол вверх дном. Оставшуюся часть дня хотелось провести в трезвом уме, и встретить утро в добром здравии. — Расскажи лучше, что ты задумал, — произнес я, ища глазами пепельницу. — Понимаешь, Саша… твое здоровье, — капитан опрокинул в себя стопку. — Ух, гадость… понимаешь, Саша… я много на своем веку повидал, и вот что тебе скажу: они не оставят ни тебя, ни твою девчонку в покое. Да, ты поменяешь "восьмерку" на Туркину, а дальше? Что им помешает похитить девчонку еще раз и вновь потребовать выкуп? Да ничего, Саша. Это с одной стороны. Теперь — про твою машину. Я так понял, отдавать за нее Таню ты не собираешься? Хрен с ним. Не сегодня так завтра они доберутся до девчонки. Прятать ее всю жизнь ты не сможешь. — А принять их завтра? Мы же знаем, где их искать? Посадить их к чертовой бабушке… — Эх, Саша, Саша, — вздохнул опер. — Даже если их и удастся посадить… подчеркиваю — даже если, поскольку деньги имеют гораздо больший вес, чем УК… рано или поздно они выйдут — и что тогда? Думаешь, они тебе простят? Нет, Саша, не простят. — И что ты предлагаешь? — Стравить их. Пусть шакалы перегрызутся. Собаке — собачья смерть, пусть сами себя накажут, — Дима громыхнул по столу кулаком. — Ага, — кивнул я. — Собаке — собачья смерть. Собакин посмотрел в мои глаза и громко рассмеялся. До него, наконец, дошел свой же каламбур. — Точно не будешь? — утонил капитан, подняв бутылку. — Точно — заверил я. Тем более, свою рюмку я уже использовал в качестве пепельницы. Опер налил себе еще стопку, и замахнул ее так же без закуски. Чувствуется опыт, приобретаемый только в двух местах: в вооруженных силах и внутренних органах. Не было и восьми утра, как мы начали приготовления. Первым делом Собакин опохмелился, потом достал из ниши между сейфом и стенкой продолговатый сверток. — Это что? — поинтересовался я. — Подарок от Дудаева, — ответил Дима, разворачивая мешковину. — Знаешь, что это? Капитан положил на стол тускло блестящую "плетку" с накрученным на ствол глушителем. — Знаешь, — усмехнулся я. — Sig-Sauer SSG 3000, калибр 7,62мм НАТО, емкость магазина — пять пат… — Хватит, — буркнул опер, недовольный, что его эрудиции места не осталось. — Откуда знаешь? — Сам же рассказывал, — пожал я плечами, — Когда из Чечни ее привез. — Да? Тьфу, точно, — вспомнил Дима. — Жаль, патронов мало. Он достал из сейфа коробку, в которой бренчали всего два патрона к трофейной винтовке. — Бронебойно-зажигательные, — пояснил Собакин. — На особый случай берег. Поклацав затвором, капитан засунул оба патрона в магазин и, с сухим щелчком, вогнал его в пазы. Снова завернув оружие в мешковину, Дима махнул рукой и мы вышли на улицу. Из багажника Grenada опер извлек двадцатилитровую канистру и забросил ее вместе с винтовкой в джип. Разместились так же, как и вчера: мент в Pagero, я — в "прицепе". Внедорожник вырулил из ворот РУВД, и связка из двух автомобилей направилась в сторону Градского Прииска. На сей раз никто никуда не торопился — времени было вагон. На первой же попавшейся заправке капитан залил полную канистру бензина. Зачем? Турбодизелю внедорожника оно совершенно не нужно, дрэгстеру со снятой коробкой — тем более. Спрашивать я не стал. Важность грядущего момента все больше довлела надо мной, что-то говорить, о чем-то расспрашивать не было никакого желания. Я молча курил сигарету за сигаретой. До пункта назначения мы добрались часа за два до полудня. Более подходящее место найти трудно. Старое кладбище с покосившейся оградой и деревянными крестами вместо плит с трех сторон упиралось в березняк, а с четвертой простиралась обширная пустошь. Эта поляна так и просила чтобы на нее поставили "восьмерку", а пригорок, скрытый листвой, как нельзя лучше подходил для засады. Дрэгстер занял свое место посередь пустоши. Канистру бензина Дима полностью вылил в салон автомобиля, через пару часов концентрация паров станет просто запредельной, и хватит малейшей искры, чтобы машина взлетела на воздух. Джип мы спрятали в лесу, закидав его ветками и листвой. Наконец капитан залег в траве на пригорке, поставив винтовку на сошки. Я, приобняв Михо, устроился рядом. Ждать оставалось около полутора часов. Опер невозмутимо поглощал кашу из банки, теперь — перловую. Я вяло поковырялся вилкой в своей жестянке и оставил ее в сторону. Кусок не лез в горло. Слава Богу, сигаретами я запасся основательно, и дымил одну за другой. Время текло мучительно медленно. — Димка, — прошептал я. — А ты уверен, что все пойдет как надо? — Не уверен, — произнес он с набитым ртом. — Но это лучший выход. — Спасибо, успокоил, — усмехнулся я. — Не стоит благодарностей, — ответил Собакин. Действительно, благодарностей это не стоило. Чтобы успокоить нервы и убить время я начал считать ворсинки на морде Шпалерадзе. Успел пересчитать три раза, и все три раза получалось разное число. В общем, нервы так и не успокоил, но время убил. — Зря, — изрек я в половину двенадцатого. — Зря мы все это затеяли. — Да что ты паникуешь? — отмахнулся опер. — Все будет хорошо. Завидная уверенность. У меня, со всем моим фирменным оптимизмом, такой не было. Курить я уже просто не мог, во рту было сухо, как в Сахаре. Вдобавок проснулся зверский аппетит, я прикончил банку каши, но этого было мало. Без пяти двенадцать со стороны города на пустырь въехали два кортежа. Один, состоящий из двух микроавтобусов "Газель" и "Vectra" выпуска начала девяностых обогнул "восьмерку" и занял позицию по левую руку от нас. Второй — из двух "Grand Cherokee" и эвакуатора с зачехленным авто, остановился справа. Началось. Теперь сомневаться поздно. — Твоя девчонка в одной из "Газелей", — заметил Дима. — Сам догадался, — огрызнулся я. Теперь дальнейшее развитие ситуации зависело исключительно от снайперских способностей опера и верности его расчетов. От меня не зависело уже ничего. Терпеть не могу подобного дерьма. Я чувствовал свою полную беспомощность. Я уже ни на что повлиять не смогу. Из автомобилей высыпали жулики, по десятку с каждой стороны. Лица с такого расстояния различить было трудно, но среди членов "левой" группировки я разглядел фигуру Славы и казаха. Из "правых" я не знал никого. Вот Антон отделился от своей грядки и зашагал вперед. Вторая банда так же выставила своего парламентера. Они медленно сходились, и должны были встретиться, по моим расчетам, на уровне заготовленной бомбы, метрах в десяти от нее, ближе к нам. |