Книга Эверлесс. Узники времени и крови, страница 59 – Сара Холланд

– Это Эмбергрис, – говорит он. – Портовый город в Охотничьей бухте. Ты бывала здесь раньше?

Я скрещиваю руки на груди.

– Будем считать, что нет, – говорит Лиам. – Здесь проживает более сотни тысяч человек. Ты сможешь исчезнуть. – В его голосе нет злобы, наоборот, он словно пытается меня в чем-то убедить. – Создай себе новое имя, новую жизнь.

Лиам тянется, чтобы взять что-то, и бросает сумку на пол кареты между нами. К своему удивлению, я понимаю, что это маленький, но тяжелый кошелек с кровавым железом.

– Ты не можешь оставаться в Эверлессе.

– Знаю, – слезы ярости душат меня. – Но скажи: если у тебя есть доказательства, что я вломилась в хранилище, почему просто не лишить меня жизни?

Кажется, мои слова задевают Лиама. Он вздыхает, поднимает руку и нервно теребит застежку плаща.

– Я не ненавижу тебя, Джулс, – говорит он дрожащим голосом. – Но разве ты не понимаешь, что в Эверлессе ты в опасности?

– Из-за тебя! – я почти кричу. – Ты солгал. Не притворяйся, что не знаешь, о чем я. Если бы ты рассказал, что толкнул Роана в огонь, нам бы не пришлось бежать. Ты обвинил моего отца и мучил нас, несмотря на то что он отдал свое здоровье на служение твоей семье. Это был наш дом, а ты выгнал нас. – Мой голос набирает силу, и я не могу остановиться. – Ты виноват, что с нами все это случилось. Ты виноват, что он мертв.

Лиам выглядит так, словно его ударили, но потом что-то меняется в его лице.

– Джулс, – говорит он низко и твердо. А я вспоминаю его блокнот с записями моих детских историй.

– Ты что-то знаешь обо мне, не так ли? – прерываю я прежде, чем он успевает продолжить.

Несчастный случай.

– Ты раньше звал меня ведьмой, – шепчу я.

Пламя выпрыгнуло из очага к Роану. Оно бы убило его.

Возможно, я подчинила себе огонь так же, как остановила время в саду, когда Роан поцеловал меня.

– Ты видел, как я остановила время, – шепчу я. Мне нужно было произнести эту мысль вслух, чтобы она обрела значение.

Он молчит, а когда наконец отвечает, его голос тихий:

– Нет, намного больше. Я видел, как ты повернула время вспять. Я толкнул Роана, и жидкий металл из котла пролился на него, но ты схватила его и оттащила назад, так что он не обжегся. – Лиам опускает глаза в пол. – Ты спасла его. Я не хотел ему навредить, клянусь. Но если бы ты осталась, если бы кто-то узнал, что ты можешь делать…

Паника понемногу стихает, освобождая место разочарованию. Мне нужно унять злость и сосредоточиться на смерти отца, но под тяжестью сказанных слов я еле стою на ногах.

Ненависть папы к Эверлессу и Герлингам была гораздо больше, чем я думала. Если только он не преувеличивал, стараясь выстроить глухую стену между мной и опасной правдой.

Слова Лиама прерывают мои мысли.

– Твой отец не доверял мне. Он знал, что тебе было опасно находиться в Эверлессе, – Лиам горько улыбается. – Могу представить, что он тебе про меня рассказал, чтобы держать подальше. Я прочитал это в твоем взгляде, когда встретил возле хранилища. Я не виню его, ведь я правда был тогда ужасен и сделал бы что угодно, лишь бы узнать нужную информацию. Но та ночь изменила меня. Ты изменила меня. – Он опускает глаза. – Прости, Джулс, за все страдания, которые я тебе причинил. Но я пытался тебя защитить.

Защитить меня. Возможно ли это? Во всем хаосе мыслей я не могу понять: его слова – еще одна ложь или самая чистая правда, которую я когда-либо слышала? Он что-то держит в руке, а потом осторожно кладет на землю между нами. Я сомневаюсь, но когда вижу, что бумага исписана неровным папиным почерком, тут же хватаю ее. Однако мир, кажется, останавливается, когда я понимаю, что письмо адресовано Лиаму.

– Я действительно искал тебя, – он останавливается, когда я бросаю на него угрожающий взгляд. – Но только чтобы помочь. – Голос Лиама такой тихий, словно он разговаривает сам с собой. Он смотрит мне прямо в глаза, желваки на скулах двигаются. – После того как вы уехали, я написал тебе, чтобы убедиться, что ты в безопасности, посылал гонцов во все деревни округи, но, должно быть, ты так и не получила эти письма. Наконец, после моего визита, твой отец сказал, что ты мертва. – Лиам выглядит усталым. – Думаю, он хотел, чтобы я перестал тебя искать. Когда ты снова приехала в Эверлесс, я думал, что лучший способ защитить тебя – заставить покинуть Эверлесс навсегда, сделав твою жизнь здесь невыносимой. – Его голос начинает звучать увереннее. – Я не враг тебе, Джулс, – говорит он, аккуратно подбирая слова. – Но у тебя очень много врагов.

Мне отчаянно хочется не слышать всего этого, хочется ударить его, но я сдерживаюсь, внутри меня растет уверенность, что сейчас Лиам не лжет. Может быть, дело в его лице, начисто лишенном обычной ухмылки, или позе, открытой и уязвимой.

– Благодаря тебе Роан не помнил, что произошло в мастерской Пера, – говорит он. – Но то, что ты сделала сегодня, – совсем другое. Мой брат неразумный, но не дурак. Теперь еще один человек будет знать.

– Роан никогда… – Но я останавливаюсь, вспоминая испуг в его словах.

– Ты всегда была такой… доверчивой, – говорит Лиам. Он садится на нижнюю ступеньку кареты, свешивает ноги и опирается о стенку. Я замечаю, что он перекрывает выход, но желание сбежать исчезло. Я чувствую, что приросла к месту, и жажду правды.

Я вздыхаю. Он намеренно держал меня подальше. Он знает, кто я.

Сны о статуе.

В этом нет смысла. Этого не может быть. Но у меня нет других предположений.

– Думаешь, я как-то связана с Колдуньей?

Сперва Лиам никак не реагирует. А потом, к моему глубочайшему удивлению, на его лице появляется широкая, искренняя улыбка, словно солнце проглядывает сквозь тучи. Она длится лишь мгновение, но, улыбаясь, он похож на Роана. Нет, возможно, это и есть настоящий Лиам.

А потом он качает головой.

– Не совсем, – говорит он. – Но возможно.

Замешательство и раздражение борются внутри меня.

– Не понимаю. Ты сказал…

– Когда я уехал учиться, – перебивает меня Лиам, – то не мог перестать думать о твоих историях о Змее и Лисе и о том, что видел в кузнице. Тот момент, когда ты… – Повернула вспять время. Он не произносит эту фразу. – Я был одержим историей кровавого времени и провел несколько лет, изучая старые мифы, – продолжает он. – Не только в академии, но и по всей Семпере. Нашел все ученые книги и древние рукописи, которые только мог, но в конце концов мне пришлось бросить все. Учителя считали, что я гоняюсь за сказками, попусту растрачивая свой талант. Поползли слухи.

Правда, которой он делится со мной, поражает, но заученный характер речи заставляет относиться к сказанному настороженно.

– Однако направив свое внимание на другие предметы, – продолжает он, – я не переставал думать о Колдунье, Алхимике и историях, рассказываемых о них. Существуют разные версии – образ самой Колдуньи противоречил тому, чему меня учили верить с детства. Полагаю, ты знаешь стандартную версию.