Книга Империя Машин, страница 37 – Кирилл Кянганен

— Ты не верил в надежду, а теперь она горит в твоих глазах?

— Я вырос.

— Но ни капли не изменился.

— Может это к лучшему? Вы не высыпаетесь.

— Позволь, забыл фонарь. Я догоню.

— Тогда и я успею отлучиться.

— Всё скрытничаешь?

— На месте обсудим. Катакомбы?

— У пирса.

Альфредо застукали, когда тот глотал водку, тогда мастер сослался на недосыпание, но если он станет неконтролируем? Неизвестный распознавал его деланное бодрствование, и искренне сожалел о его болезни, не ведая, что учитель спился. Лам, Лам… Как мало ласки он выказал ему! Перед глазами ожили картины. Лам непрерывно бесился и смеялся, Неизвестный его недолюбливал, а он же души в нем не чаял. Паренек выволок его из тьмы на свет, оторвав жизнелюбием от того, что он сотворил с семьей. Лам обогнал в росте Неизвестного, хотя и был младше, а тело уже представляло взрослого мужчину, хоть и с сохранившимися чертами детского лица. Это так умиляло. Когда он стоял спиной можно было предположить, что перед вами зрелый муж, пока Лам не оборачивался, дабы показать язык. Они и разговаривали на равных, и Лам вовсе не чувствовал себя неловко в присутствии старших. Парнишка приглянулся Алану, и он обещал его свозить в Солхейм, чем вызвал у того бурный восторг. Неизвестный же осторожничал, не желая отрываться от родного острова. Вернуться бы на пару лет, наблюдать как он вычудит… Альфредо вытер рукавом глаза. Нашарив в Башне водку, он глотнул разок и облегчённый, поторопился к Неизвестному. Он частенько поглощал её, когда очнувшись от ночного кошмара, выкрикивал Лама. Бесенок въелся ему в сердце, и оно ныло от невосполнимой утраты.

Они пересекали бесконечные лабиринты библиотек в туннелях под городом. Катакомбы хорошо сохраняли тепло. Крысы стаями разбегались от шума шагов, но не отступали, зная — там, где огонь есть еда.

Следовали за тенью двух огней, пылающих от вершин факелов. Неизвестный думал о нескончаемом потоке споров, которые они вели все годы, пока он находился в обучении.

Разделял страсти, веления, желания, мечты.

Последние пять лет он обучался сам.

На Совете сказали, что Неизвестный стал одним из них не только по званию, но и по умению.

Как и положено мастеру — он отобрал себе учеников.

Йом, Гийом, Фернир и девушка — Тень.

Они отзывались положительно о его мотиве и были в курсе дела задолго до того, как орден узнал об его уходе. Жили раздельно. Неизвестный не любил делить кров, хотя и всячески нахваливал учеников за старания и прилежность.

Он обосновал собственный дом, который был на единственном цветущем по какому — то велению чуда, дубе, не завядающем уже пятое столетие.

Ни потоп, ни радиация, ни облучение, ни эпидемии и инфекции — ничто не сломило могучее дерево.

Когда спасенные от бандитов или полицаев, от чумы или эпидемии, от голода или холода, люди спрашивали, где он живет, то Неизвестный просто отвечал: «Дом на дереве.» И все понимали.

Как — то его назвали серым защитником.

Он попросил учителя подождать его у выхода из катакомб, рядом с затонувшим кораблем, на борт которого они поднимутся, чтобы достать раствор из запасов иридиума Альфредо.

Неизвестный оперся на камень и считал волны. Альфредо вознегодует, когда его оповестят о том, что с ним «отходят» глаза парящих кинжалов — вышколенные следопыты, и… Лейм. Но о Лейме потом.

Сточные каналы выводились к океану и свисали обрубками. Прорытые при империи, они не учитывали расхождений земной коры и красовались, выплескивая редкую влагу на гальку.

По набережной зашаркала пара сапог.

— Гийом!

В широкополой шляпе и плаще как у Неизвестного, с подвязками на штанах для метательных ножей, он пошел на крик.

Короткостриженый блондин с длинным узким носом и плотно сжатые губы, из которых доносился мелодичный голос.

Тот поклонился ему.

— Неизвестный, мы последуем за тобой, куда бы не вели тропы.

— Кто?

— Я, Йом, Фернир и Тень.

Тень…

Неизвестный знал, что она влюблена в него.

— Передать, что не желаете ее видеть?

— Постой — резко сказал Неизвестный. Ты сам знаешь, что между мной и… ничего не выйдет — сказал он Гийому. Плыви с ней, когда доделаешь работу. Она разлюбит меня без взаимности, а тут будешь и ты. Гийом, ты терпеть не можешь одиночества, ее харизма очаровывает, вполне естественно влюбиться. У тебя ведь не было отношений, хотя ты не моложе меня. И пригласи ко мне Йома и Фернира. Пусть ожидают меня на Острове Цепей.

— Она страдает от своих чувств.

— Береги ее.

Гийом кивнул.

«И все…» — подумал Неизвестный. Он проделал долгий спуск, дабы передать ему, что Тень не забыла его. Надо сблизить их. Гийом хороший мужчина.

Неизвестный дождался, когда море утихнет, и пошёл проведать свой дом.

Опечатывать ли его или запустить поселенцев? Он боялся, что когда вернется, то не узнает его, а так… Он простоит нетронутый и Неизвестный проведет скромную старость на насиженном гнезде.

Обувь скользила по выпавшему летом снегу. Во впадинах проростала трава. На навесных мостах кучковались рабочие. Ему помахали с обзорной башни, Неизвестный помахал в ответ.

Водоподъемники исправно функционировали. Благодаря вмешательству Неизвестного удалось предотвратить диверсию, едва не сорвавшую переговоры с орденом просветителей. О них у Неизвестного сохранилось двоякое впечатление, но орден признал за ним право на свободное передвижение и разрешение дел. Не обошлось и без влиятельности Альфредо, когда тот, окрепший, наведался в диско — город с армией парящих кинжалов. С тех пор между кинжалами и мышами установился нейтралитет и обоюдное уважение. По крайней мере, правила тактичности они соблюдали.

Застава с надзорными вышками, он поздоровался со стражником.

— Документы в пункт и проходите.

Формальность, он имел право войти и без отметки о пропуске, но встал в очередь.

— Неизвестный! Как там старик? — спросил из окошка гвардеец в отставке, когда очередь продвинулась.

— Справляется, дел вот навалилось. Как семья, Фромм?

— Жена безвылазно болеет. Скучает по Солхейму. Прости за откровенность, но я бы рад увезти её отсюда. Чахоточные не переносят сырость.

— Я поговорю с Альфом, дом на дереве — пойдёт? А когда причалит торговое судно, он оплатит вам переезд.

— А ты куда? Она не помешает, клянусь!

— Я…

— Очередь! — высунулся из пункта начальник.

Неизвестный всунул гвардейцу ключи.