Книга Пурпурная лилия, страница 15 – Ширли Басби

Бретт дал волю своей ярости.

— За долгие годы я понял, что женщины думают не очень часто…

Сгорая от желания закрыть ему дерзкий рот, Сабрина постаралась ответить как можно ласковее:

— Возможно, вы правы, но женщины не щеголяют ненужной храбростью, как некоторые! Неожиданно Бретт довольно улыбнулся.

— Хорошо, малышка, очень хорошо!

— Я не малышка! — прошипела Сабрина. Одна бровь поползла у него вверх, и он самым внимательным образом обследовал зелеными глазами ее фигуру.

— Должен согласиться, милая кузина, вы уже в самом деле не ребенок.

Его слова, однако, не обрадовали Сабрину, наоборот, у нее пересохло во рту и стало трудно дышать. Судорожно сглотнув слюну, а Сабрина была не из слабонервных, она прошептала:

— И не кузина.

— Могли бы добавить, что в придачу я еще и не очень желанный гость, — сверкнул глазами Бретт, — но хотя обычно я не напоминаю хозяевам об их обязанностях, на сей раз вынужден сделать исключение. Или я истеку кровью, или вы ведите меня в дом!

Сабрина покраснела и, взглянув еще раз на раненую руку, прошептала:

— Простите меня, сеньор Бретт. Я… я… я не хотела быть негостеприимной. Поедемте, я покажу вам дорогу. Это совсем недалеко, и Бонита посмотрит вашу руку.

Сабрина хотела было соскочить с коня, но Бретт, несмотря на боль в руке, удержал ее, а когда она вопросительно посмотрела на него и слабо улыбнулась, он довольно нагло спросил:

— А вы не могли бы подтвердить свое гостеприимство? Разве кузены, встречающиеся в первый раз за десять лет, не могут поцеловаться?

Сердце едва не выпрыгивало у нее из груди, язык словно прирос к небу, и Сабрина могла только смотреть на него покорными янтарными глазами. Бретт подождал пару мгновений, потом наклонился и прижался к ее губам.

Не считая отеческих поцелуев, Сабрина еще не знала подобных прикосновений мужчины, и совсем не была готова к тому пожару, который мгновенно вспыхнул у нее в крови. От его тела шло такое тепло, что она, неожиданно для себя сама прильнула к нему, стоило ей только почувствовать его прикосновение.

Они обменялись до неприличия целомудренным поцелуем, и все же Сабрина впервые ощутила то, что не ощущала никогда раньше — приятный зуд внизу живота, странно затвердевшие соски и сумасшедшее желание прижаться к нему самым бесстыдным образом. Все это было ново для нее, и она растерялась, а потом отшатнулась от Бретта, безотчетно почувствовав опасность. Эта опасность манила ее, ибо была мучительным обещанием, наслаждения.

Что касается Бретта, то ее близость, ее невинный поцелуй подействовали на него куда сильнее. В то самое мгновение, когда его губы коснулись ее губ, он испытал настоящий взрыв страсти, от которого его кинуло в дрожь. Он не был неопытным юнцом, но никогда с ним не случалось ничего подобного, никогда он так безумно не желал отдать всего себя женщине, разделить блаженство и обладать, обладать ею полностью, чтобы она на всю жизнь запомнила и несла на себе печать его обладания. Он чуть было не потерял голову, но недовольный голос Олли вернул его к действительности.

— Вот так сражение из сражений! Сначала эта стерва протыкает вас кинжалом, а потом вы ее целуете!

Вздохнув, Бретт оторвался от Сабрины и, совсем уже придя в себя, с усмешкой проговорил:

— Милая кузина, думаю, я могу со всем основанием признать, что вы должным образом приветствовали мой приезд.

Сабрина была как в тумане и долго смотрела на Бретта, ничего не понимая, пока не увидела подскакавшего к ним Олли, который вел на поводу двух тяжело груженных лошадей.

— Кто это?

— Олли Фрэм, мой… э… слуга. А это моя кузина Сабрина дель Торрез. Мы будем жить в доме ее отца.

Олли и Сабрина обменялись взглядами. Для Олли существовали только два типа женщин — хорошие женщины и плохие женщины, и Сабрина показалась ему плохой. То, что она ранила его хозяина, тоже не могло расположить его к ней. Что касается Сабрины, то почти детская внешность Олли, заляпанная грязью одежда и редкая бороденка показались ей не вполне подходящими для слуги благовоспитанного и богатого молодого джентльмена, каким был Бретт Данджермонд. Однако, переведя взгляд на бороду Бретта я его одежду, она подумала, что они оба стоят друг друга. Она приветствовала Олли еле заметным кивком, а Олли в ответ просто-напросто фыркнул.

Взбудораженная всем происшедшим, Сабрина, спрыгнув с коня, была вовсе не такой собранной и спокойной, как ей бы этого хотелось.

— Езжайте за мной.

Тихонько свистнув, она подозвала Сирокко, и через несколько минут все трое были уже на пыльной красной дороге, что вела к дому Сабрины. Лес обступал ее почти непроницаемой стеной, и это была даже не дорога, а тропинка в окружении сосен, ив, перемешанных с дикими азалиями и корицей.

Бретту понравился дом, когда они выехали из леса и он встал прямо перед ним. Некрашеное дерево, потемневшее со временем, и окна в мавританском стиле напомнили Бретту Испанию.

Основное здание было одноэтажное, длинное и приземистое, а справа под прямым углом к нему было пристроено крыло в два этажа с узким балконом, огражденным ажурной железной решеткой. Вокруг дома раскинулся сад, а аллея среди деревьев вела к широкой двери, которая неожиданно отворилась, и из нее, улыбаясь, вышел Алехандро.

— Как я рад, что ты наконец приехал! Я уже несколько недель жду и уже было потерял надежду. — Улыбка исчезла с его лица, когда он заметил кровь на рубашке Бретта и растерянное выражение на лице Сабрины. — Что случилось? Разбойники?

Бретт на секунду запнулся.

— Нет. Скажем так, у нас с Сабриной произошло… взаимонепонимание.

Прекрасно зная характер Сабрины, Алехандро помрачнел и недовольно посмотрел на дочь.

— Что ты натворила на сей раз, чика? Сабрина поджала губы, огорчившись, что придется отчитываться перед отцом, но прежде, чем она придумала ответ, вмешался Бретт.

— Это не ее вина. Она приняла меня за разбойника, который хочет ее… э… утащить, а я подумал, что она мальчишка, потерявший управление лошадью. Так что я, наверно, вел себя не самым вежливым образом. Прежде, чем мы оба поняли свою ошибку, она довольно плодотворно защищала свою честь. — Усмехнувшись, он пренебрежительно кивнул на рану. — Не беспокойтесь, чепуха. Уверяю вас, я попадал в передряги и похуже.

— Понятно, — проговорил Алехандро, понимая, что Бретт не все ему сказал, но если у обоих нет охоты откровенничать, то и не надо. Он хлопнул в ладоши. — Эй! Бонита! Жозефа! Клемент! Илия! Быстрее! У нас гости!

В следующее мгновение двор наполнился слугами, которые принялись охать и ахать вокруг Бретта. Бонита и Жозефа увели его с собой, а за ними неохотно поплелся сгоравший от ревности Олли. Клемент и Илия приглядели за тем, чтобы быстро разгрузили лошадей и отнесли в комнаты, приготовленные для сеньора Данджермонда, багаж.