Онлайн книга «Небо в алмазах»
|
– Другим способом, – пообещал Горшков. Встретились с Нефедовым, как и было уговорено, у служебного входа Мюзик-холла. Вахтер даже не поднял голову, когда они прошли мимо. Видимо, странные посетители досаждали здешним артистам меньше, чем актерам кино. Нефедов вымок насквозь. – Знаю, он в Гаграх, – поздоровался Зайцев. Мокрые пиджаки были расправлены на решетке вентиляции. Воздух дул не слишком теплый, но Зайцев заверил, что скоро все высохнет. Когда он беспризорничал, именно так они, шкеты, сушились. – Когда же они вернутся? Зайцев пожал плечами: – Не скоро. Секретарша выболтала, что уехали с семьями. В Гаграх сейчас поди не льет. – Столько с мебелью тянуть мы не сможем. Уж и так Коптельцев несколько раз заглядывал. – Сам ножками приходил? – Сам. – М-да. Тянуть и правда было нельзя. – Идем. – А пиджаки? – Да они мокрые еще, оставь. Мы же не уходим никуда. Только поедим, я Коптельцеву позвоню – и вернемся. Телефон они нашли по пути в столовку, в коридоре. Зайцев тут же поменял очередность дел. Снял трубку. Рядом висел плакатик «Больше двух минут служебный телефон не занимать». И череп со скрещенными костями. – Не надо в это лезть, – тихо заговорил Нефедов. Зайцев отмахнулся: – Мы уже залезли. Тот на миг обернулся, не пристроился ли кто позади. И снова: – Выпрыгивать пора. – Нефедов, спокойно. В городе наши. Ты что, «Двенадцать стульев» не читал? Роман товарищей Ильфа и Петрова, ну? Нефедов отвернулся. Сказал в сторону: – Не читал. Зайцев снял трубку. Она молчала. – Я тоже не читал. Сужу по сообщениям в периодической печати. Зайцев несколько раз ударил по рычагу. – А если и товарищ Коптельцев его не читал? – донимал Нефедов. Зайцев шарахнул по коробке телефона. Услышал зуммер. Довольно обернулся к Нефедову: – На это весь мой расчет. Зайцев ждал соединения. Нефедов быстро ударил по рычагу. – Ты что? – возмутился Зайцев. – Непроизвольная конвульсия? Нефедов не обиделся. – Не нравится мне эта идея. – Какая именно? Нефедов помолчал. Сказал: – Мало ли что в книжках пишут. – Хорошая идея, ты чего. Товарищ Петров, между прочим, служил в одесском угрозыске. Не дурак, значит. И больше уже не слушал Нефедова. Обратился слухом в трубку. Соединили быстрее, чем он думал. Коптельцев сперва злился и требовал ответить, что они делали на кинофабрике, когда на складе… задание… Зайцев отодвинул трубку от уха, дал тираде пролиться в воздух. А потом снова заговорил: – А увезли киношники ее стул с собой. А еще комод. И столик ломберный, – добавил он для надежности. – Как так? Как такое вышло?! Как допустили?! – Это уж у товарищей в ГПУ выяснить надо. Когда они гарнитуры разобщали. И нарочито простодушно добавил: – Выяснить? – Не надо, – предсказуемо буркнул Коптельцев. Зайцев знал, что возвращение уже растащенной по ордерам мебели популярности в ГПУ не снискало. И Коптельцев это тоже знал. Вбивать новые клинья не хотелось. – Где эта мебель сейчас? Нашли? – В Гаграх. Пауза была такая, что можно было решить, разговор разъединили. Зайцев дал Коптельцеву подумать. А потом повесил трубку. Нефедов молча смотрел в стену. Потом сказал: – Он за мебелью отправит агентов на месте, в Гаграх. И они выяснят, что никаких стульев, комода и столика не существует. – Пошли, – сказал Зайцев. – Пиджаки все равно еще мокрые. – Куда? – Обедать. У них тут потрясающая столовка, Нефедов. У нас в уголовке так не покормят! Он видел, что Нефедов сомневается. – Пошли! Товарищ Коптельцев мое предложение руки и сердца дня два обдумывать будет. А за два дня мы с тобой уйму всего успеем… Эх, хотел бы я стоять там за шторкой и смотреть, чей он номер наберет. Столик заняли в углу. Агентская привычка: спина защищена, дверь просматривается. Выбрали по меню обед. – А почему именно два дня? – Ну, я так сказал. Навскидку. Не факт, что за два дня мы найдем Вариного убийцу. То есть даже факт, что не найдем. Но сделаем много. – Я про Коптельцева. – А. Тут все просто, – охотно стал объяснять Зайцев. Начало обеда привело его в благостное настроение. – Это мы с тобой пехота, простые мильтоны, рабочий день у нас начинается и заканчивается как попало. А не через семь часов, как у всех трудящихся. Оттого мыслим свободно. Независимо от сетки. А товарищ Коптельцев бюрократ. Кабинетная задница. Для него сегодня уже, считай, закончилось. Ему подумать надо. А завтра он будет действовать. И тоже не сразу. Подождет, когда подход к начальству удобнее. – Даже если задница горит? – Смотря насколько горит, конечно. Это верно. Но правило я тебе описал. Подали второе. Нефедов оглядывал в тарелке судака по-польски. Картофельные медали были выложены чешуей, политы маслом. Он осторожно нарушил вилкой их симметрию. Начал есть. Зайцев на миг перестал работать ножом и вилкой. – Нефедов, ты меня удивляешь. Сам он быстро резал и отправлял в рот шницель, весело оглядывая немногочисленные занятые столики. К гарниру – пышному завитку пюре – Зайцев пока не притронулся. – Начинаешь с неважного. – Я самое лучшее оставляю на потом, – заявил Нефедов. – Чтоб запомнилось лучшее. – А если потом не наступит никогда? Нефедов буркнул что-то, жуя. – Если вот сейчас земля налетит на небесную ось – и прервет наш пир? – не отставал Зайцев. – Тогда я суну судака в карман и доем после. – Мудро, – согласился Зайцев. – Слушай, а ты Утесова слушал? Кивок. – И как? – Многое понравилось. Зайцев вздохнул. С Нефедовым не потреплешься. – Правильно, Нефедов. Когда я ем, я глух и нем. Помогаю пищеварению. И наконец погрузил вилку в пышное пюре. – А хорошо Теаджаз кормится. Почему я не играю на скрипке? Поев, они еще посидели молча, откинувшись на стульях, приятно чувствуя сытость. Перед обоими стояли стаканы с компотом. Десерт. |