Книга Как приручить герцогиню, страница 34 – Меган Фрэмптон

– Тебе тоже, принцесса. – Он открыл дверь и вышел, оставив ее наедине с ее мыслями и множеством не имеющих ответов вопросов.

Из неопубликованного романа с продолжением

Повелительницы Тайн

– Куда он мог уйти?

Джейн ходила взад-вперед у ворот замка. Внутрь ее не пустили. Кого-то послали в ее комнаты за вещами, а кухарка поспешно упаковывала для нее еду.

Теперь у нее не было ни дома, ни мужа.

Она могла вернуться в родительский дом и сказать семье, что ее уход был ошибкой. Но только она знала, что не сделает этого.

– Я найду его, – сказала она себе, надеясь, что никто не слышит, как она разговаривает сама с собой. – Как далеко он мог забраться? Или он ушел, потому что больше не хочет меня? Или решил, что я не хочу его? Что я наделала! – воскликнула она, и ее захлестнула волна отчаяния.

Принцесса и негодяй

Глава 17

Если бы Николасу предложили назвать, что в жизни ему далось труднее всего, первым в списке было бы сказать жене, что они должны перестать целоваться. Это было даже хуже, чем когда в десятилетнем возрасте он на спор с Гриффом съел целый торт и после этого неделю болел.

Изабелл была лучше любого торта.

Он быстро шел в свою спальню, считая шаги – уже в который раз, – чтобы не вернуться и снова не начать ее целовать. Ох уж эти поцелуи! Когда он, наконец, получил возможность поцеловать жену, оказалось, что это лучше, чем он мог себе представить, а уж воображение у него всегда было отменным, хотя Грифф неоднократно упрекал брата в недостатке воображения, и, судя по сегодняшней ночи, он был прав. Николас действительно не мог вообразить такой мягкости губ, такой невероятной нежности и уязвимости.

Как же ему хотелось целовать ее – все ее тело, от губ к шее, грудям и до самых кончиков пальцев ног!

Но хотя она отвечала ему – отвечала так пылко, что он не мог не удивиться, – Николас не желал торопить события. Он действительно имел в виду то, что сказал ей: они должны лучше узнать друг друга. При этом он отлично понимал: расскажи он о своей тактике кому-то другому, его поднимут на смех. Наконец он добрался до своей комнаты и вошел. Миллер вскочил, когда он хлопнул дверью.

– Ваша светлость, – сказал слуга. – Я надеюсь, у вас был приятный вечер?

Николас почувствовал раздражение, однако сделал над собой усилие, чтобы никак его не выдать.

– Да, спасибо.

Если приятным можно назвать вечер, когда вовремя останавливаешься, целуя самую красивую женщину из всех, и уходишь, оставляя ее одну в своей спальне, хотя больше всего на свете желаешь продолжения, тогда да, у него и впрямь был приятный вечер.

– Вы желаете переодеться в пижаму сейчас, ваша светлость?

– М-м-м, – пробормотал Николас, мысленно, не глядя вниз, пытаясь оценить степень своего возбуждения. – Да, только сперва принеси мне, пожалуйста, чашку чая.

Пока он будет пить чай, у него будет достаточно времени, чтобы отвлечься от мыслей об Изабелл, о ее мягких губах и податливом теле. Он успеет, например, досчитать до ста.

– Сию минуту, ваша светлость!

Миллер вышел, и Николас испустил вздох облегчения.

Теперь главной его задачей было думать о чем угодно, кроме нее. Хотя это была весьма трудная задача, потому что все его мысли занимала исключительно его жена.

Может, стоит поразмыслить о том, как бы она отреагировала, если бы он не стал останавливаться, а наоборот, продолжил и занялся с ней любовью, как того требовало его тело? Эта мысль заставила его вздрогнуть и существенно уменьшила его возбуждение.

Когда через десять минут вернулся Миллер, Николас уже вполне пришел в себя и, сидя в кресле, читал в сегодняшней газете очередной отрывок романа с продолжением.

Интересно, принц на самом деле такой мерзавец, как думает о нем героиня, или она все же ошибается? И что думает о ней самой принц?

Забавно, он никогда раньше не размышлял о том, как ощущали себя герои этих романов и какие скрытые мотивы ими двигали. Возможно, Грифф был не прав, и Николас вовсе не убивал время, читая подобную литературу, а разрабатывал свое воображение?

Или же он просто был женатым мужчиной, который отчаянно хотел узнать, что на самом деле думает его жена.

Проснувшись следующим утром, Николас решил, что сегодня он в клуб не пойдет, потому что если он выйдет на ринг в таком состоянии, с него станется просто попросить противника его убить, чтобы положить конец его агонии. К тому же он знал, что скоро прибудет Грифф, которому наверняка не терпится начать выполнять его секретарские обязанности. Поэтому Николас просто лежал в постели и перечитывал отрывок романа из вчерашней газеты до тех пор, пока не почувствовал, что ему настолько скучно, что чтобы развеяться, он даже готов заняться всякими герцогскими делами.

Николас позвонил в колокольчик, и через несколько минут вошел Миллер.

– Ваша светлость?

– Я бы хотел одеться. Скоро прибудет мой секретарь, и до этого момента я хотел бы позавтракать с герцогиней. Ты не знаешь, она уже встала?

– Насколько мне известно, из своих покоев ее светлость еще не выходила.

Возможно, она тоже уже проснулась и, как и он, размышляет, лежа в кровати, об их вчерашнем поцелуе? Или женщины вообще склонны поздно просыпаться?

Он знал о ней так мало! И он хотел – нет, ему было просто необходимо! – узнать о ней как можно больше.

– Доброе утро, ваша светлость, – приветствовал его стоящий по стойке смирно рядом с ведущими в зал для завтраков дверями Реннинг. – Ее светлость только что спустилась.

Николас даже удивился тому, насколько сильно взволновала его эта новость. Он был вынужден напомнить себе, что Изабелл – его жена, та самая женщина, которая будет рядом с ним до конца его жизни, как и о том, что вначале сама идея брака его вовсе не радовала.

– Я хочу позавтракать с моей женой наедине, так что прошу нас не беспокоить, – сказал Николас дворецкому.

Реннинг явно был обескуражен, но ничего возразить не посмел.

– Конечно, ваша светлость, – пробормотал он и распахнул перед хозяином дверь в зал.

– Изабелл, ты… – увидев ее, Николас даже не нашел, что сказать, так она была прекрасна. – Ты уже здесь, – закончил он.

Изабелл улыбнулась ему холодной светской улыбкой и кивнула.

– Ты совершенно прав.

Ее тон показался ему слишком равнодушным. Возможно, он что-то не так сделал? Или она не рада его видеть?

Почему никто не предупредил его, что в браке ему будет настолько трудно? О, скорей всего, потому что он никогда ни у кого об этом не спрашивал и сам не размышлял на эту тему. Он вообще никогда не представлял себя женатым.