Онлайн книга «Метро 2033. Нити Ариадны»
|
Ненадолго остановились для небольшой проверки. Как выяснилось, нам сказочно повезло – никто не был ранен. Небольшие царапинки и ссадины не в счет. Бах недовольно хмурился – потерял на Тимирязевской фонарь. Да еще вещмешок у Петрова оказался пробит случайной пулей. Легко отделались! Даже чересчур… Двинулись дальше. Зурко принялись с энтузиазмом обсуждать произошедшее на Тимирязевской. Бах, как и всегда, насупленно молчал. Васька помалкивал. А я вдруг снова, как после «длинного перегона», начал безудержно нервно смеяться. – Блин, умора… Владыка наш вас покарает. Я не могу! Адский дым наколдовали! – А что это вообще было? – хмыкнул Александр. – Я так и не понял, что произошло. – Так это же моя излюбленная дымовуха, – хихикнула Маша. – Аммиак, пластмасса и алюминий, стертые в порошок. Плюс немножко меди и фосфора для красоты… – Да не то, – отмахнулся Строгинец. – Объясните мне кто-нибудь, что на станции произошло? Почему эти люди себя вели как идиоты? Елки-палки, да нас же там могли запросто перестрелять за милую душу, всех! А они как боты, напролом поперли… – Кто-кто? – переспросила Мария. – Боты, – пояснил Зурко. – Вычитал как-то в одной книжке. Короче, неважно… – Эти придурки были обдолбаны в драбадан, все до одного, – вставил слово Бах. – Нам повезло. Сказочно. Меня, наконец, отпустило. Разогнувшись, я со всей дури хлопнул идущего впереди Василия по плечу. – Ну что, друг? Чего не радуешься жизни-то? Паренек молча обернулся, и я увидел бледное как мел лицо с дрожащими губами. Похоже, Васька еще не отошел от нервного шока. Вон как его колотит, бедолагу… – Эй, ну ты что? – легко улыбнулся я. – Расслабься, все уже позади. – Кровь… – залепетал в ответ Петров. – Они все убиты! Я застрелил человека. Много человек… Я не хотел! – Ну, тише, тише, – я похлопал мальчика по плечу. – Все хорошо. – Я не хотел убивать, – всхлипывая, прошептал юноша. – Не хотел… – Знаю, – я по-отечески обнял парнишку за плечи. – Но иначе тебя самого бы убили. Нас всех. Иногда стрелять в других необходимо. Да, убивать себе подобных тяжело. Еще тяжелее – осознавать это. Со временем угрызения совести притупляются. И убивать во второй или третий раз уже легче. Но когда делаешь это впервые, устраиваешь для себя маленький персональный ад. А уж когда сразу попадаешь в такую мясорубку, так вообще… Удивительно, как Васька еще держится. И все же Алексеев был прав. Не стоило его с собой брать. Здесь и мне-то нелегко, что уж про пацана говорить… – Впереди, похоже, станция, – сказал Александр. Лучи фонарей высвечивали колонны и платформу, до которой оставалось не больше десяти шагов. – Пусто… – пробормотала Мария. – Еще бы. Кто захочет жить по соседству с такими отморозками? – хохотнул я. Бах, между тем, остановился, тщательно всматриваясь в туннельную тьму. Глубоко втянул ноздрями воздух и зарычал сквозь сжатые зубы. – Что-то впереди? – поинтересовался я. – Ой, да что там может быть, – махнул рукой Зурко, обгоняя солдата быстрым шагом. – Пошли уже быстрее. – Стоять! – крикнул Бах и бросился было за парнем, но было поздно. Строгинец уже выбежал на станцию. Грохот выстрела резанул по ушам. Александр рухнул на рельсы. Звякнув, отлетел куда-то в сторону выпущенный из его рук карабин. – Саша! – закричала Мария, и в тот же миг я рванулся к ней и повалил на пол. Остальные к тому времени уже лежали пластом. Вовремя успели – снова застучали выстрелы, пронзая тьму, заглушая мат командира и отчаянные вопли девушки. Я кожей ощущал проносящиеся мимо пули. Так близко, всего в нескольких сантиметрах… Длинная очередь (похоже, палили из пулемета), закончилась. По платформе затопотали чьи-то сапоги. Твою ж дивизию! Автомат, быстро… Успеем ли?! – Уши! – внезапно раздался голос Баха. Я выпустил уже схваченное оружие и прижал руки к ушам. Пара секунд – и снова грохот. Сильнейший, заставляющий содрогнуться всем телом. А еще – яркая вспышка перед глазами… Снова заработал пулемет, на сей раз в унисон с несколькими автоматами. Такая какофония даже Марию заставила затихнуть. Девушка перестала вырываться и теперь просто сотрясалась от рыданий. Страшно. Неимоверно страшно. Не за себя – за нее. И за Василия… Неожиданно все стихло. Полежав еще несколько секунд, я поднял голову и огляделся по сторонам. Василий, шатаясь, поднимался на ноги. А прямо перед ними стоял Бах в полный рост. – Всех уложил, – объявил он, осматривая платформу. – Три автоматчика и пулеметчик… «Двухсотые»… Те же уроды с шшшш… татушками крыс-с-с. Говорил Бах сквозь сжатые зубы, шипя от боли. Его левая рука была окровавлена. – Тебя задело? – озабоченно спросил я. – Царапина, – последовал ответ. – Деру отсюда! – Не хватало мне еще «трехсотого», – как можно строже произнес я, направляясь к солдату. – Дай хоть перемотаем по-быстрому. – Нет! – А ну, уйди! – внезапно меня довольно грубо отпихнули в сторону, и перед бородатым мужчиной возникла Мария. Утирая слезы и все еще нервно вздрагивая, она принялась копошиться в своей аптечке. – Я тебя починю, и даже не спорь. – Нас могут всех положить, дура! – воскликнул Бах. – Погоня наверняка уже близко! Нет времени… – Да срать! – злобно выкрикнула Маша. И было что-то такое в ее глазах и в голосе, что даже этот суровый человек предпочел не спорить. Наскоро осмотрев поврежденный бицепс, девушка хмыкнула. – Жить будешь. Черкануло совсем легонько. Не сквозное, да и вены с артериями целы… Она смазала рану Баха перекисью водорода и наложила легкую повязку. – Все, – отчеканил Бах, когда Мария закончила. – Уходим! – Как? – вдруг всхлипнула Маша. Ее решимость и твердость исчезли, будто и не было их. – А брат мой? Неужто мы его так вот и оставим? Я обнял за плечи снова начавшую рыдать девушку. Реветь было от чего – Саша лежал мертвее мертвого. Не жилец тот, у кого вместо головы кровавое месиво. – Мы ничего не сможем сделать, – прошептал я. – Ничего. Надо идти… Боже, ну почему так? Ведь не в первый раз уже теряешь друзей и близких, уже много раз видел смерть. И все равно больно, как в первый… – Пошли, – я потянул девушку за руку, одновременно схватив за плечо безмолвно и неотрывно глядящего на труп Василия. – Бах прав. Мы все можем остаться здесь. Нам придется уйти. Прошептав что-то одними губами, Петров поднялся с Сашиным карабином на плече. Второй рукой он вцепился в предплечье Марии. Молодец паренек. Соображает… |