Онлайн книга «Наша игра»
|
Та-тах! Брызнуло. Скорым шагом – на выход, но лучше не через центральные ворота. Там наверняка пасутся. Лучше сигануть через забор, и я знаю где. Есть места… снаружи не пройдешь, а вот изнутри… И не бежать… не бежать. Дыхалку побереги… Кто-то идет. Я спрятался на свободном торговом месте, но это было не за мной. Трое прошли от складов – наверное, покупали на добавку… Музыка… Владимирский централ, ветер северный,
Этапом из Твери, зла немерено,
Лежит на сердце тяжкий груз.
Владимирский централ, ветер северный,
Когда я банковал, жизнь разменяна,
Но не «очко» обычно губит,
А к одиннадцати туз.
А ведь это тоже нас спасло. Были бы мы как европейцы – и сейчас кушали бы друг друга. Не знаю, как у них, но предполагаю, что ничего хорошего. Там, где гей-браки в чести, ничего доброго не будет. Прошли. Быстрым шагом, почти бегом… пока не заметили. Ага… вот она – лестница. Ее хватит, чтобы перекинуть на ту сторону, а с той стороны вплотную к забору стоят фуры. Вот я как раз на фуру перекину – и почти свободен… Так… наверх, теперь лестницу. Только бы не нашуметь… еще не хватало, чтобы внизу кто-то остался. Черт, похоже, так и есть. Остановился. Прислушался. Ага… – Иду я, значит, смотрю – в кустах ипутся! – Бабушка, не ипутся, а сношаются! – Ага, так вот, иду я, значит, смотрю – в кустах ипутся! – Бабушка, выражайтесь культурно, не ипутся, а сношаются! – Да, правильно, товарищ судья. Иду я, смотрю: сношаются, а пригляделась немного – ипутся! Видать, место продавщицы на рынке сейчас дорого стоит. Во всех смыслах этого слова… Ладно, не мое дело. Прошел как можно осторожнее, чтобы не шуметь. Перекинул… по высоте как раз подошло. И только я ступил… Ипать! Сзади ахнуло ружье… не знаю, как уцелел, чудом, наверное. Могло бы в ноги прилететь, артерию порвать – и трындец. Понимая, что или сейчас, или никогда и времени у меня секунда, я рванул вперед, рискуя упасть, сломать ногу или зависнуть на заборе. Но не сломал. И только я ступил на крышу фуры – как по спине как молотком ударило, и я полетел вниз, метров с четырех… Из всех воронецких самым опытным был Жига. За ним были ВДВ, затем он поехал воевать на Донбасс и отвоевал там почти год в отрядах атамана Козицына относительно честно, хотя потом все, в чем их обвинила республиканская прокуратура, было правдой. Приехал домой на отжатом джипе – но джип денег стоил, а документов на него нет. Продал на запчасти. Потом деньги кончились, вербанулся в Сирию на полгода. Вернулся как раз перед этим самым, хорошо связь с сослуживцами не потерял. Они и стали костяком воссозданной банды. Почему так? Да по кочану! Он вырос в городе, где мало задумывались о моральной стороне совершаемых поступков, работы было все меньше, и каждый выживал как мог. Вербануться в армию по контракту – один из способов заработать. Причем он не был ни слабаком, ни трусом – просто его взросление пришлось на девяностые. А это время подарило стране очень специфических людей – повышенная выживаемость, смелость, жесткость у них сочетались с полным отсутствием морали и принципов. Идти в ментовку, чтобы бизнесы отжимать? Запросто! В Тольятти выжили многие. Потому что ехали не в город, а из города. Сквозных дорог через Тольятти нет, аэропорт в тридцати километрах. Вообще – полностью погибли те города, в которых были либо туристы, либо гастарбайтеры, либо провинция на работу приезжала – везде, где было интенсивное повседневное движение людей. Через него и вся зараза распространялась. Тихие заводи в основном выжили. Откопали стволы, ограбили оружейный, начали думать, что делать. Потом вышли на вояк и ментов. Пытались завод прибрать, но там другие люди встали. Вот стали киллерами. Жига замочил уже девять человек – это по заказу, так он не считал. Он считал, что все это нормально… И сейчас он переоделся в неприметную робу, сунул под куртейку «наган» с глушителем, забрал рюкзак. – Ты куда? – спросил Стриж. – На кудыкину гору! Зашел на рынок, посмотрел, потолкался. Выпил кофе, съел шоколадку, пару с собой купил. Дождался, пока охранник с вышки слезет. Валуховатый такой бугаек… Оказался рядом. – Здорово, братишка? Бугай настороженно остановился. – Че надо. Дернул! – Служил где? – Жига показал наколку. – Не, я не в ВДВ. В пехах, тут неподалеку, – охранник заговорил по-доброму, – а че, проблема какая есть? – Есть. Подменить тебя хочу, на ночь. Охранник вытаращил глаза. – Ты че? Вместо ответа Жига вытащил золотой червонец. – Нормально? Бугай взял, повертел в пальцах. – Я не понял. Тебе чо надо-то? – Вас на ночь постах меняют? – Не, у нас по двенадцать часов. Я заступил только. – Проверяют? – Не. – Вот и хорошо. У тебя тела тут есть? – А чо? – Иди к ней, я за тебя на посту постою. Утром – дам еще один, такой же. Отдохнешь как человек. Охранник несколько секунд думал, потом покачал головой. – Не. Не катит. – А чо так? – Стремно. Ты же из воронят, так? – Ну, допустим. – А если ты собрался смотрящего завалить или кого-то из близких его? Тут у нас строго, косякнул – в рабство продадут, а то и монстрам скормят… Жига покачал головой, достал фотокарточку. – Не, не тема. Видел вот этого? – Нет. Это кто? – Бизнер один, из Ижевска. С вашими тут в близких. Мне он нужен, а не твой смотряга. Точняк не видел? За него деньги. – Не. Точняк. – Я думаю, он на рынке где-то, его тут утром видели. Он заныкался, а ночью – сдернет. Вот я и хочу его на Луну отправить. А у тебя же тут стакан – пол-рынка просматривается. … – Тебе проблемы с воронятами нужны? Охранник облизал губы. – Не. Но все равно стремно. – Когда ваш приезжает? – По-разному. В восемь, в девять. – В восемь меня сменишь. Харэ? Жадность победила. – Ладно, давай… |