Книга Беннетт. Охота, страница 52 – Беннет

Генри заговорил первым.

– Я собирался пощадить тебя, Грир! – прокричал он. – Только для тебя сделали бы исключение. Я даже поговорил об этом с ребятами. Мне казалось, ты понимаешь. Мне казалось, ты полюбила Лонгкросс.

– Полюбила, – ответила я. Нужно было его разговорить. – Так и есть.

– А потом Идеал застал тебя ночью в библиотеке, с охотничьими журналами…

– Значит, он все-таки видел нас! – воскликнула я не удержавшись.

– Разумеется, – сказал Генри. – Он – егермейстер. Выслеживать зверя – его работа.

Я не отреагировала на оскорбление, и он продолжал:

– Так я узнал, что ты перешла на их сторону, на сторону тех, кому не место в школе, кто думает, будто может стать одним из нас, но на самом деле – никогда не станет. Ты перешла на сторону дикарей. – Он пожал плечами. – Что ж, завтра охотничьи журналы уже будут в другом месте. Всего-то и надо – хорошенько их спрятать. Теперь уж мы не будет оставлять улики на виду.

– Почему же Идеал не пристрелил нас на месте? – спросила я. – Мог бы всех нас убрать, и дело с концом.

Ответ был мне известен, но нужно было услышать его от Генри.

– О, Грир, ты так ничего и не поняла? Даже ты, умница, стипендиатка! Нам нужно, чтобы это выглядело как несчастный случай, неужели не понимаешь? Иначе нам бы это не могло сходить с рук – раз за разом и так долго. Все потому, что любую неприятность списывали на несчастный случай. Даже смерть.

Меня и так уже трясло, и казалось, холоднее уже не может быть, но оказалось, что может. От его слов мороз пробежал по коже.

– Значит, случалось и такое? Люди погибали?

– Разумеется. Случалось и погибали. – В голосе его звучало удивление, как будто сам вопрос показался ему неуместным. – В разные годы – не так уж мало набралось. И все это были «прискорбные несчастные случаи». С детишками из семей, которые не могли тягаться с нами. Сынок какого-то грошового африканского королька. Его родители не посмели предъявлять претензии английским аристократам. Была у нас однажды до тебя и стипендиатка, тоже погибла, а ее семье денег не хватило на расследование. Доктор Моранд выдал свидетельство о смерти, а мой отец уладил все с коронером и шефом полиции – они оба тоже приезжают пострелять, знаешь ли.

– Еще бы, – сердито проворчала я.

– В былые времена все было легче. Моему отцу, деду, прадеду.

Я с трудом сглотнула. Все эти светловолосые мальчики, чьи портреты в серебряных рамах красовались на пианино. Все выросли убийцами.

– И давно это продолжается?

– Начало традиции положил Конрад де Варленкур. Наверное, ему здесь недоставало охоты на дикарей, и он отыскал других дикарей прямо у своего порога. А еще он подобрал людей схожих убеждений, и они основали традицию. Традиция ведь очень важна – ты согласна, Грир? Мы все нуждаемся в порядке и преемственности. Думаю, Конраду понравилось бы, что ты встретишь свой конец здесь, у Конрадовой пади. У водопада, названного его именем.

Меня сильно трясло, я не могла с этим совладать.

– Значит, сейчас я умру?

– О да, похоже на то, – ответил он так, словно бы я спросила, пойдет ли вечером дождь. – Я и в самом деле подумывал, не пощадить ли тебя, – утром, когда увидел, как ты справилась с рыбой. Я подумал, может быть, из тебя все же выйдет Средневековка. Но потом я нащупал гидрокостюм и убедился, что ты подготовилась к борьбе против меня. Ты так и осталась дикаркой – вся, до мозга костей.

– И мою смерть ты тоже представишь как несчастный случай? – Зубы у меня клацали от холода и страха.

– Разумеется. Теперь это, конечно, сложнее. В феодальные времена в нашем слове никто не мог усомниться. Теперь намного сложнее. Больше всяких контор, которые занимаются расследованием. Но полицию все еще удается убедить. В Лонгкроссе слово джентльмена все еще значит немало. Несчастная оступилась – упала и утонула. Дело закрыто.

Он шагнул ко мне, отдалившись от вершины водопада. Прямо по Шерлоку Холмсу все, шепнул мне обезумевший от страха внутренний голос. «Собака Баскервилей». Фильм про Лох-Несс. И наконец – схватка двух смертельных врагов над водопадом.

– Т-ты видел фильм о Шерлоке Холмсе – «Игра теней»? – спросила я, пытаясь выиграть хотя бы еще минуту.

– И что ты хочешь о нем сказать? – спросил он, не сводя с меня взгляда хищника.

– Не то чтобы великий фильм, – пустилась я излагать, – и не слишком близок к тексту. Но один эпизод вполне точен. Шерлок и Мориарти в Швейцарии, и Роберт Дауни – он играет Шерлока (поверь, я тоже сначала сомневалась, но он оказался вполне сносным в этой роли) – заманивает Мориарти к Рейхенбахскому водопаду. И там последняя схватка, они оба падают с обрыва.

Я болтала, что в голову взбредет, а Генри подкрадывался ко мне, как в той детсадовской игре, когда все замирают и пытаются подобраться к водящему, когда он отвернется.

– А Ватсона играет Джуд Лоу (опять-таки вроде бы не очевидный выбор, но он тоже оказался удачным). Он возвращается в Лондон, такой грустный, и они даже организуют похороны и поминки, а затем Ватсон пишет рассказ о последнем приключении Шерлока и печатает слово «конец», и тут раздается звонок в дверь, пришел почтальон, Ватсон выходит из кабинета, чтобы ему открыть, а когда возвращается, обнаруживает, что кто-то допечатал вопросительный знак после слова «конец». Ватсон улыбается: один дополнительный знак, один удар по клавишам подсказывает ему – плохой парень погиб, а хороший выжил. А ты, Генри, как раз плохой парень.

Генри только головой покачал, продолжая на меня надвигаться.

– Ты в очередной раз доказала, как опасно сравнивать свою жизнь с кино, – прокричал он, заглушая грохот воды. – Сегодня дети проводят по четыре часа в сутки онлайн. Живут в наушниках, полностью отрезанные от реальности. Не могут толком поесть, пока не сфотографируют еду. Не могут насладиться концертом, если не снимут его на видеокамеру, а когда видят знаменитость, спешат сделать селфи с ней. Больше нет надобности хранить собственные воспоминания – об этом позаботится «Фейсбук». Все тут же вываливается в Сеть, и люди воспринимают жизнь сквозь экран размером с игральную карту, вместо того чтобы жить. И ради чего? Жизнь – это не всегда кино, Грир.

– Не всегда, – признала я. – Но то, что происходит сейчас, очень похоже.

И я закричала что есть мочи, обернувшись к мосту, где слегка мерцал красный огонек, означавший, что «Сарос 7S» ведет запись.

– Вам все удалось записать?

– Да! – крикнула мне в ответ с моста Нел. – Все записано!

Шафин и Нел выступили из засады, перегнулись через парапет. Нел держала в руке «Сарос» и теперь направляла его луч прямо на Генри. Вода, кипевшая вокруг наших ног, стала белой как молоко.

Нел высоко подняла смартфон, ткнула какую-то кнопку, и гаджет заговорил голосом Генри:

– Случалось и погибали. В разные годы – не так уж мало набралось. И все это были «прискорбные несчастные случаи». С детишками из семей, которые не могли тягаться с нами.