Онлайн книга «Беннетт. Охота»
|
Он был прав. В театре я эту драму не видела, но в кино с Кеннетом Браной после похорон его отца его матери (Джули Кристи) понадобилось меньше времени, чтобы связаться с дядюшкой Клавдием (Дерек Джекоби), чем Гамлету на монолог «Быть или не быть». Я кивнула. – И таким образом, – сказала я, – порядок восстановлен. В этот миг луч слабого зимнего солнца проник во двор и словно бы подсветил заодно мой тормозной мозг. – Порядок, – повторила я. – Вот оно что. Я ухватила обоих моих товарищей за черные рукава их плащей. – Куда мы бежим? – спросил Шафин. – В комнату Нел. Скорее. Глава 33 К счастью, соседки Нел в комнате не было. Мы все втиснулись в комнату, и я заперла за нами дверь. Я даже шторы сдвинула. Затем усадила друзей на кровать Нел. – В чем дело? – спросила Нел и Шафин одновременно с ней. – Да что случилось-то? – Нел, – мрачно выговорила я, – где твой телефон? Нел отперла ящик и достала «Сарос 7S». Одно прикосновение – и смартфон ожил, издал приветственный и несколько инопланетный сигнал. – Включи то видео, – настойчиво попросила я. – Признание Генри. Надо кое-что проверить. До сих пор я запись ни разу не просматривала. Это было нелегко, словно смотришь по второму разу трагический фильм, заранее зная конец. Так я смотрела во второй раз «Виноваты звезды» и все не могла поверить, что этот парень, Гас, так и умрет от рака, хотя я уже видела этот фильм и знала, что умрет. И сейчас я смотрела запись с тайной надеждой, что я неправильно запомнила слова Генри. Смотрела, как я сама, промокшая, трясущаяся, по колено в стремнине, беседую с Генри на вершине водопада. Слышала собственный голос, перекрывающий шум воды, орущий: «Все сняли?» И видела, как меняется лицо Генри, в ракурсе сверху, когда он оборачивается на громкий крик Нел, прямо в смартфон: «Да! У нас все есть!» Видела, как исказилось его лицо в тот момент, когда луч мощного фонаря «Сароса» поймал Генри и вода под ним превратилась в молоко и Генри понял, что весь разговор заснят и записан. Он смотрел теперь прямо в камеру. Меня затрясло. Он словно бы смотрел прямо на меня, и мне вдруг очень отчетливо показалось, что он и сейчас меня видит. Я заерзала на кровати, следя, как Генри вытягивает руку – с нее каплет вода – в сторону камеры. «Отдай мне это», – тихо, угрожающе говорит он. А в ответ громкий, нахальный голос Нел. «Бесполезно, – сказала она. – Даже если отберешь у меня телефон, видео уже загружено на „Сарос Орбит“. Это спутниковая система хранения, абсолютно надежная». И Шафин подхватывает: «Как видишь, технологии тоже неплохи – главное, применять их с умом». И дальше тот запомнившийся мне момент, ужасный момент, когда Генри выпрямился, еще более мощный и грозный, чем прежде, его глаза засверкали безумным, фанатичным светом. «Вы не можете победить, – сказал он. – Вы не можете сломить наш порядок». «Стоп! – сказала я. – Прокрути еще раз». Нел ткнула наманикюренным ногтем в таймлайн. Генри совершил в воде несколько па, двигаясь назад в прошлое, а затем снова заговорил. «Вы не можете победить, – сказал он. – Вы не можете сломить наш порядок». На этот раз Нел не остановила запись, и мы выслушали ее краткий и убедительный монолог о силе соцсетей. Затем Генри произнес последнюю свою фразу: «Наш порядок сохранится, пусть и без меня». И голос Шафина: «Теперь наступит новый порядок». Нел остановила запись, они оба, Нел и Шафин, уставились на меня. – И что? – спросил Шафин. – Мы и так знали: Генри одержим идеей порядка. Помнишь тот ланч в день охоты, когда он объяснял, что низшие виды подлежат сокращению? Мы для него были низшим видом, и, когда мы одержали верх, с этим Генри смириться не мог. Он был одержим идеей природного порядка, подчинил ему свою жизнь – и в итоге пожертвовал жизнью. Я покачала головой: – Вслушайтесь. На этот раз я вынула смартфон из рук Нел и сама проиграла последние слова записи. – Наш порядок сохранится, – сказал Генри, – пусть и без меня. Я обвела глазами друзей: – Теперь поняли? Он сказал: «Наш порядок». Не порядок вообще. Порядок с большой буквы. – Не понимаю, – честно призналась Нел. Но Шафин уже обернулся ко мне, широко распахнув глаза: – Их Порядок! Что-то вроде монашеского ордена, секты. – Но что это за секта? – изумилась Нел. – Посмотри вокруг, – предложила ей я. – Олень святого Айдана. Школа в честь святого Айдана. Эти рога повсюду. – Я поднесла к голове ладони, большие пальцы уперла в виски, остальные растопырила. – Орден оленя. – И каждый из них в этом состоит, – подхватил Шафин. – Все Средневековцы. – Не только Средневековцы, – напряженно выговорила Нел. – Братья тоже. – Братья? – всполошилась я. – Да, – кивнула Нел. – Пусть я не такая умная, как вы (она отмахнулась от наших вежливых возражений), зато я интересуюсь модой и обращаю внимание на аксессуары. То кольцо, что носил Генри, – золотая печатка с рогами? Оно есть у всех братьев, и у мужчин, и у женщин. Настал черед Шафина. – Идем! – велел он нам. Вернулся его командирский тон, Шафин снова стал похож на принца Каспиана. Мы сразу же поднялись и пошли за ним. Мы вышли из Лайтфута. Солнце уже заходило, когда мы шли через двор часовни. Потом мимо Паулина – там не оставалось никого из Средневековцев, – затем через двор Беды к Гонорию. Корпуса СВАШ, темные, нависающие, словно заключили нас в грозные объятия. И словно глаза – следили за нами освещенные окна. Мы проскользнули в Гонорий, дальше по лестнице наверх, в комнату Шафина. Мальчиков селили в отдельные комнаты, ведь в их распоряжении было четыре корпуса, это у девочек только один. Так что тут не приходилось волноваться, не подслушает ли сосед. Открылась тяжелая дубовая дверь, и я увидела комнату, где никогда прежде не бывала. Очень красивая, дубовые панели, изумрудно-зеленые шторы – Шафин сразу же их задернул. Он отпер ящик стола и вытащил нечто черное, тяжелое. Мы все уселись на кровать в таких же позах, как только что сидели в комнате Нел, только теперь мы сблизили головы не над смартфоном, а над книгой. Над большой книгой в сафьяновом переплете, без названия, только дата на корешке. Охотничий журнал из Лонгкросса за шестидесятые годы. – Ты забрал его сюда?! – вскрикнула я. – Я же сказал, что заберу. |