Книга Братство: Возрождение, страница 8 – Алексей Рудаков

— Сэм, — отлипший от окуляров телескопа Док, потянул меня за рукав, одновременно указывая куда-то влево: — Вон там, левее градусов сорок, горочку видишь? Там чисто, давай на ней высадимся?

Не могу сказать, что его открытие вызвало у меня прилив энтузиазма. Мысленно я уже прикидывал маршрут подъёма в космос, или что тут есть, с последующим возвращением домой.

А что?

Данных — набрали, планету — нашли, даже до… — я скосил глаза на дальномер, до полусотни ка-мэ спустились.

Чего судьбу искушать?

Но в Жвалга явно вселился дух пионера-первопроходца.

— Сэм… Так… Теперь прямо, со снижением. Вот, отлично! Чуть левее, ага! Вот так! — командовал он, уставившись одним глазом в телескоп: — Чуть притормози, ага… Ага… И правее, чёрт! Сэм! Ты что — не видишь?

— Не вижу, — пробурчал я, и это было правдой.

С моего места — штатного места штурмана, открывался отличный вид во все стороны — во все, кроме как вниз. В принципе — верно, сажать корабль дело пилота и — именно его кресло обеспечивало прекрасный обзор по всем четырём сторонам.

— Не видишь… — протянул он, на миг оторвавшись от созерцания поверхности впереди и покосившись на меня: — Не видишь… Так. Слушай меня! — отодвинув ставший не нужным телескоп — мы медленно ползли на высоте пары километров, он принялся командовать, перегнувшись, для лучшего обзора через пилотскую консоль.

В принципе, я бы тоже мог перегнуться через свой пульт и рулить, опираясь на увиденное.

Но!

Вы пробовали управлять кораблём не то что стоя, а вообще — согнувшись вдвое? Нет? И не советую. Чревато для здоровья и в обычном пространстве, а уж при посадке на неизвестную и неподготовленную площадку и вовсе, гарантированный способ самоубиться.

— Сейчас немного левее… Ещё, еще… — Жвалг бросал мне команды практически лёжа животом на пульте, благо ему-то рулить не надо было: — Хорошо… Хорошо… Притормози. Еще медленнее, Сэм! Медленнее… Ага. Вот так. Начинай снижение. — покосившись на оживший альтиметр он объявил: — До поверхности полсотни метров, давай потихоньку.

Я молча пожал плечами и начал опускать катер вниз, стараясь делать это максимально медленно и плавно.

— Чуть вперёд и правее, Сэм. Там бугорок какой-то, лучше его обойти, да?

— Ты командуешь, — меланхолично ответил я, работая на образ тупого исполнителя: — Гробанёмся — ты виноват.

— А сядем? — он бросил на меня короткий взгляд.

— Сядем успешно — я молодец. Я же рулю.

— Ну ты и… — начал было он, но тут же оборвал себя: — Потом! Давай ещё правее и…

— И что? — он резко смолк, но в следующий момент просто взорвался криками: — Назад, Сэм! Твоюж мать! Назад! Стой! Вверх! Сэм! Стой!

— Ээээ… — я, на всякий случай, остановил катер и сейчас мы висели в пространстве абсолютно неподвижно. Ну — настолько, насколько я мог оценивать наши перемещения: — Ты бы уж, барин, определился бы, что делать-то? Куды рулить-то?

— Очень смешно, — повернувшись ко мне он провёл ладонью по лицу, стирая выступивший пот: — Пошутил, да? Давай назад… Метров на тридцать.

— Может тридцать четыре с четвертью?

— Чего? А, ну да, давай так.

— Док — у меня рулетки нет!

— А зачем тебе рулетка? Тьфу! Сэм! Ты достал уже!

— А ты команды давай нормальные, — огрызнулся я, заставляя корабль медленно ползти назад: — Где я тебе ориентиры найду? Не по звёздам же?!

— Стой, — он махнул рукой, не ведясь на мои провокации: — Всё, Сэм! Спускаемся. Только — медленно, хорошо?

— Да хорошо, хорошо, — проворчал я, осторожно опуская нас — так осторожно я ещё не садился, даже свой первый корабль я сажал куда как жестче, припечатав его к посадочной платформе, забыв про вертикальную составляющую скорости.

— Двадцать… Пятнадцать… Медленнее, Сэм, медленнее… Девять…

Взметнувшиеся облака пыли закрыли обзор и Док плюхнулся в кресло, не сводя взгляда с альтиметра: — Семь… Пять… Притормози, Сэм! Три…

— Сам знаю, ты лучше опоры выпусти, — закусив губу я едва-едва, по миллиметру, сдвигал грибок тяги на рукояти джоя, стараясь максимально замедлить наше снижение и получалось это не очень — вертикальная составляющая скорости снижалась медленно, а сильнее оперировать генераторами покойного профессора я опасался, боясь, что с непривычки, не чувствуя катер, отправлю нас вверх, пережав регуляторы.

— А как? Два с половиной… Лапы как выпускать?

— Млять! Док! Кнопка, справа внизу. С огоньком на ней. Ну?

— Тумблер с синей лампочкой? Два ровно!

— Да! Чёрт побери! С синей — перекинь его!

Щелчка перекинутого тумблера я не расслышал — не до того было, а вот жужжание моторов, выдвигавших опорные лапы из корпуса прозвучала для меня как лучшая мелодия, услышанная мной в жизни.

— Один и семь… Сэм — перекинул, зелёным горит! Один и четыре!

— Хорошо! Сейчас… — договорить я не успел — лёгкий толчок, сменившийся быстро угасшим покачиванием, возвестил нам, что ещё один этап нашей экспедиции завершился успешно — мы были на поверхности планеты.

— Уважаемые пассажиры! Наш катер совершил посадку на поверхности чёрт-его-знает-какой планеты, — подражая капитану пассажирского транспорта проговорил я, отстёгивая ремни: — Просьба оставаться на своих местах до… Эээ… Ладно. Можете не оставаться.

— Смешно, — Жвалг пристёгнут не был и уже стоял около правого иллюминатора, вглядываясь в пыльную взвесь снаружи.

— Ерунда какая-то, — я постучал пальцами по стеклу иллюминатора, за которым продолжали клубиться пылевые вихри: — Мы уже минут пять, как сели, а всё никак не уляжется.

За время, прошедшее с момента посадки мы не только успели натянуть лёгкие скафандры, но и перекурить. Перекуривал я, Док, понимая, что говорить о перерасходе воздуха бессмысленно — у нас на борту был недельный запас воздушной смеси, прочитал мне лекцию о вреде курения и попытался запугать меня примерами из своей практики, упирая на красочные детали несомненно ожидавшей меня смерти. Впустую — докурив первую, я подошёл к иллюминатору и, когда я задавал свой вопрос, в моих пальцах уже была зажата вторая сигарета.

— Хм… — споткнувшись на середине своего повествования о том, как я буду выхаркивать куски прокуренных лёгких, Жвалг недовольно вздохнул: — Сэм! Я, между прочим, о твоём здоровье забочусь! А ты?

— А что я? — я снова постучал в стекло, будто неслышный снаружи стук мог испугать и разогнать танцующие снаружи пылинки: — Мы тут не ради лекций о здоровом образе жизни, так, Док? Сидим… Сидим… Не, твои рассказы, они, да — интересны, особенно эти… Эфимизмы, но…

— Эфиземы.

— Ага и они тоже. Но меня больше беспокоят не они — а вот эта чертовщина. Там же вакуум, да?