Онлайн книга «Сантехник с пылу и с жаром»
|
Конечно, виноват муж. Ему показали щели за плинтусом: «эти огромные дыры, скоро в них динозавры поползут, не смей орать на кота, он не виноват, что в доме нет мужчины, это ты моральный импотент, он не любит мышей, сам её ешь, может, ему и раковину за тебя чинить?» Ладно, коты. В Амазонке живёт розовый дельфин боуто. Местные говорят, по ночам он выходит на сушу, и женщины не могут сопротивляться. Идут за ним в воду, такой волшебный дельфин. Я себе представил боуту – мега-усы, хвост, улыбка и экстра – тёплый пузик тройной волосатости. За таким на край джунглей. А на фото в интернете обычная свинья с клювом. Непонятно. Скорей всего, тут какая-то женская хитрость – «дорогой, прости, бежала домой, повстречала боуту, к утру насилу вырвалась, ты же знаешь, мы не в силах сопротивляться». И ходи потом, ищи способ настучать в клюв розовому дельфину.  * * * Однажды мой папенька встретил на улице футбольную команду и уважать себя принудил. За забором паровозного депо мужики гоняли мяч. Машинисты против кочегаров. Папенька и в трезвом виде был неравнодушный человек. А выпимши становился липуч, как свидетель Иеговы. Вбежал на поле, стал преподавать дриблинг, насильно. Присутствующие захотели остаться неучёными. Тогда папан назвал их «козлы», «рванина» и «женская сборная по бадминтону». Футболисты ответили нестройным матом. Главными изъянами папеньки были находчивость и смелость. По его прикидкам, в одиночку навалять небольшой футбольной команде совсем не сложно, если точно всё рассчитать. Он вышел к воротам и врезал вратарю ботинком по ноге. Для затравки. За папой стали гоняться, конечно. Всё шло по плану. Он бегал кругами, самых резвых догоняльщиков разил кулаком с развороту на встречном курсе. Минуты три он был как Иван Кожедуб, а футболисты как фашисты на мессершмитах. Враг нёс потери. Искусно маневрируя, папа сбил четверых, одного ранил в бензобак. Если бы всё получилось, когда-нибудь про этот подвиг сняли бы фильм с названием – “1 спартанец”. Но железнодорожники попались хитрые, догадалсь что небольшой командой можно навалять даже Кожедубу, если хором. Перестроились в греческую фалангу (конница по бокам) и после некоторых перестроений они стали теснить папеньку бутсами по попе и выше. Тятя бросился из окружения в сирень и там залёг. Он решил переждать. – Ногой в кустах не размахнуться, а руками они драться не умеют, – гордился он, показывая потом спину. Спина была похожа на огромный баклажан. На следующий день на встрече в милиции футболисты казались сборной по панкратиону – у кого глаз заплыл куриной попочкой, у кого скула примотана скотчем. Пятнадцать суток папе не дали, потому что приговор «за драку с футбольной командой паровозного депо» показался лейтенанту неумеренно льстивым. После батальи, говорят, папенька форсил перед друзями: приходил к стадиону, запрыгивал на забор и орал «Э-ге-гей!» Всем нравилось смотреть, как кочегары бросают беготню, послушно перестраиваются – конница на фланги – и смотрят на забор грустными персидскими глазами. А если вы не верите этой правдивой истории, значит, вы не знакомы с моим папенькой. * * * Я своих демонов знаю лично. Первый – мастер спорта по вредительству – моя жена. На спор доводит до самоубийства нильских аллигаторов. Второго звать Авось, он скромнее. Жена коварней и неотвратимей, но Авось тоже фрукт. Например: в понедельник очень мне хотелось пить. Зашёл в Макдональдс, вы знаете, самый дешёвый способ прослыть хорошим родителем. Ещё клоуны у них неповторимо ужасные. Мне хотелось пить. – Фанты мне, – говорю, – побольше! Унылая девочка за стойкой загребает лёд совковой лопатой и сыпает в стакан. А на дно чуть фанты, для цвета. И вся эта Антарктида – мне. Я с детства помню: съешь снежок и школьных друзей моих прекрасные черты растворяются недели на три. Температура, в горле лава, в носках горчица. Мне бы возопить, – куда, мол, сыпешь, оторва! Окстись! Чай, не месяц май, и не юноша я с жарким нутром… Но тут, откуда-то с середины очереди зашептал Авось: – Ничо-ничо, ты же взрослый! Какая ангина, обойдёшься лёгкой хрипотцой! Голос будет такой… с песочком. Даже эротично. Женщины страсть как любят простуженные мужские голоса… Прошло два дня. У меня дискант а-ля Фаринелли. Распалясь, перехожу на сопрано. Женщины с меня хихикают. Гланды разбухли и болят. Стали как закатные солнца: малиновые, огромные. Будто Босфор в горле, сходящиеся скалы, крупную пищу внутрь меня не пускают. Я стянул у Ляли шарфик, обмотался. Три дня питаюсь чаем и скользкими маленькими пилюлями, приятно-зелёными, у Люси были. Надеюсь, они от этого, чем там я больной. Инструкцию к лекарству не нашёл. Пересчитал кол-во в упаковке – тридцать. Резанула страшная догадка про женскую контрацепцию. С опаской смотрю теперь на луну и на себя в зеркале. На ощупь пробовал найти на себе место, где, возможно, не случится теперь овуляция. Не сыскал. Наверное, уже не случилась. И раздражительность какая-то… Если к декабрю понабегут быстрые легкие слёзы, значит дэмоны спелись и ржут теперь. * * * На утреннике Дед Мороз ни один костюм не угадал. А дети, они за справедливость, не смолчат. – Иди ко мне, фея… – Я не фея, я снежинка! – Хорошо. И ты, крокодильчик, подходи… – Я не крокодильчик, я черепашка! – Ладно, ты – черепашка. Будете песенку петь. Третьего мы позовём… это будет… ты-то крокодильчик? – Не крокодильчик я. (Плачет) – А кто? – Динозавр! …Танцевали. Надо было хлопать себя по разным органам, не путаться. Голова-живот-попа-колени. На скорость. В конце танца все смеются над глупейшим из родителей, что спутал попу и голову. Искромётный сценарий такой. В тупые родители наметили маму одного турецкого султана, крупную даму в очках. Она выглядела безобидной. Никто ж не знал, что сам султан – невоздержанный холерик. Когда мама запуталась, Дед Мороз захохотал саркастически: «Шо ж вы, мамо…». Все захихикали следом, а янычар не вынес – прыгнул на деда и стал разрывать на тысячу маленьких Дедов Морозиков. Мальчика оттащили, но он опять разогнался – и головой деду в пузо. Рассчёт был верный. В султанской чалме крупный брыльянт блистал, из люстры. Если в печень таким попасть, да с разбегу, не то что смеяться, как дышать забудешь. |