Онлайн книга «Желание исчезнуть»
|
– Ну а сбежал зачем? – Вот на днях собирался зайти к вам. Ты занят был, Кузьма, а я обременять не люблю… И потом, странные вещи у вас тут творятся. Я решил в стороне побыть, пока не увижу, что да как. – Полностью с тобой согласен, друг! – Кузьма задумчиво посмотрел на море. – Про «странные вещи». Уезжал я из одного места, а вернулся в другое. Как будто все с ума за это время сошли! – У меня было похожее, – поразмыслив, сказал Стрельцов. – А что там, в Москве, так же? – всё ещё мрачно, но со слабой надеждой уточнил Кузьма. – Так же, как здесь? Нет, я больших перемен не заметил, но это-то и странно. Думал, что-то переменится. А ощущение, будто не уезжал. Слушай, мне кажется, я знаю, почему ты бесишься. – Да? Ну и? Может, ты своими умными московскими словами это произнесёшь. – Меня ведь тоже страшно бесит: мне кажется, мы за них всех пошли туда. Они все тоже хотели войны. Не сопротивлялись ей. Они рады были: пели о ней по телеку и в интернете, а мы, горстка наёмников, понесли за них. Нас было совсем мало, но за каждым стояло по тысяче гражданских. А теперь – кого ни спроси, они и не в курсе, что там была и есть война. Будто это на другой планете, а не по соседству! А разгадка простая: по радио и ящику передавать перестали! – Так и есть, – подумав немного, согласился Кузьма. Мужчины помолчали. – Ты мне про пса своего рассказывал. И где он? Я приехал и на него посмотреть тоже. – А правда, где же Борян, – Кузьма свистнул. Борька вынюхивал что-то на берегу в отдалении и сразу прибежал с радостным лаем, виляя хвостом. Он стал обнюхивать Стрельцова. Несмотря на то, что прошло много времени и что даже сегодня мужчина дважды заходил в воду, пёс учуял в его запахе густую примесь смерти. Он попробовал было лизать его руки, но тщетно: смерть очень глубоко въелась в кожу, стала его частицей, записалась в его запах на много будущих лет. Помочь ему было вне пёсьих сил… – Какой красавец! – А то! Единственный, кто меня любит, не то что эти… – Прости, Боря, не познакомимся с тобой как следует. Уезжаю сейчас. – Прямо сейчас? – удивился Кузьма. – Да. Переоденусь и поеду. Нечего мне тут делать. – Нарассказывали тебе про меня, да? – Кузьма грустно усмехнулся. – Останься, Профессор. Я решил закончить, больше ничего делать не стану. Коли не нужен им порядок, так и к чёрту. Уговорили! Живите в говне и разврате, я не против. Буду стареть спокойно, уж спасибо Министерству – пенсия хорошая. – Ну да. – Останься, – Кузьма беззлобно посмотрел Стрельцову прямо в глаза. – Старое наше с тобой в прошлом. Я думаю, ты из-за него ко мне ехал. Так вот знай. Мне приятно будет, если ты моим гостем побудешь. Ты тоже был верным, когда был там… – Спасибо, конечно… Кстати, рано тебе стареть-то, Кузьма. Тебе лет-то всего ничего. Сколько тебе, сорок? – Верно. Но хорошего я им сделать не могу, а плохое боюсь. – Боишься? – на этот раз Стрельцов действительно удивился, потому что никогда не слышал от командира признаний в каких-либо страхах. Он даже подсел к нему ближе на камень. Солнце изрядно пригревало, духота усиливалась. – Оказывается, да, – Кузьма стал задумчиво водить по спине Борьки, улёгшегося между людьми. – Сам не знал. Боюсь потерять их. Они против меня. Я их любить пытаюсь, а они… К чёрту, Борян, да? Ты меня любишь, и ладно. Борька весело гавкнул, пытаясь поймать языком ладонь Кузьмы. – Я их буду любить, даже хоть они и против меня. Пусть творят что хотят. – Очень по-христиански, – с улыбкой заметил Стрельцов. – Останься у меня, Профессор, поживи. Я тебя не трону, у тебя моё слово – отдохнёшь, будешь купаться. – Заманчиво. И что же, свою компанию ты просто распустишь и больше не будешь устраивать тут свои дела? – А о чём они тебе нарассказывали? – Ну так, по мелочи вы безобразничали, – Стрельцов улыбнулся. Ему действительно казалось это несколько комичным, и лишь ему в ответ на лёгкую насмешку улыбнулся Кузьма. – Да, пробовал я что-то совершить важное для дома, но… Раз им не надо, то мне и подавно. – Ты про кого это всё повторяешь? – Им, Полинке и Петровичу. И Борьке даже, – с настоящей горечью добавил Кузьма и закрыл глаза на несколько секунд. Солнце вылезло из-за дымки и слепило, наполняя волны, отражаясь от камней. Борька опять залаял. – Что, надо, Борька? Надо Борьке порядка? – Кузьма засмеялся, потрепав его как следует. Пёс счастливо лаял. – Какая встреча, – мрачно сказала Марина. – Вижу, он всё такой же. Она уселась на камне четвёртой, прямо за спиной Кузьмы. Тот развалился полусидя и почти касался её. Стрельцов ждал, что вот-вот командир обернётся и обомлеет. Но время шло, Кузьма всё щурился на воду и не чувствовал присутствия призрака. Стрельцов стал терять терпение и уже стал кивать Марине, чтобы она показала себя. – Ладно, пойду, надо Борьку покормить. Никто же о нём не заботился, пока я не приехал, – объявил Кузьма, ударяя себя по коленям и поднимаясь. – Один он у меня есть на белом свете, если так подумать. – А дочка? Ты точно в порядке, командир? Может, я могу что-нибудь сделать? – Дочка… Ради неё вроде как затевалось, а теперь… Я очень разочарован во всём, что произошло. Очень. Но я рад видеть тебя, Профессор. Тебя я всегда рад видеть – молодец, что приехал. Зря шкерился так долго. Кузьма побрёл по камням в сторону тропы на подъём. Утёсы здесь были крутые и высокие, прямо из них, впившись жилистыми корнями, прорастали пицундские сосны, чью тяжесть время клонило к воде. Стрельцов крикнул вдогонку: – А что насчёт укров, командир?! – А что с ними? – удивился тот, оборачиваясь. – Он меня не увидит, дурачок, – едко сообщила Марина. – За тобой не охотятся? Не замечал ты тут слежки? – Здесь? Да кому я тут нужен? Фронт далеко. – Ну, расскажешь ему? – усмехнулась Марина. – Благородный друг. Стрельцов продолжил покачиваться на ветру, последние солёные капли высыхали на нём, пока Кузьма ждал ответа. Так и не дождавшись, он развернулся и пошёл своей дорогой, бросив напоследок: – В Краю безопасно, приходи к нам. У меня в доме всегда для тебя место есть! Борька, ко мне! Когда Кузьма ушёл, Марина воскликнула: – Не доверяй ему. Ты же понимаешь, что он всё помнит либо может вспомнить в любой момент! – Он же обещал: простил, прошлое позабыто, зла не держит, – усмехаясь, пробормотал Стрельцов. – Он не сказал, что простил. |