Книга Принцесса под прикрытием, страница 8 – Конни Глинн

– Тебе повезло: профессор Девайн – потрясающая. – Бина расплылась в улыбке. – Главное, не злить ее. В гневе она кричит так, что стекла из окон вылетают.

Лотти поежилась: она плохо переносит, когда на нее кричат.

На прощание Бина коротко ее обняла. В ответ Лотти сделала то же самое, вдруг осознав, что не хочет расставаться с новой подругой. Бина уже так ей помогла! Лотти забеспокоилась, что без нее совсем растеряется.

– Спасибо тебе огромное, Бина. – Лотти на секунду прижала девочку к груди.

Бина вновь сверкнула ободряющей улыбкой.

– Все будет хорошо, Лотти, вот увидишь. Ты – то, что нужно этой школе, – сказала она и вприпрыжку побежала к корпусу Стратуса.

Оставшись одна, Лотти ощутила странную пустоту. Она как будто уменьшилась в размерах, а сердце защемило от всегдашнего тоскливого одиночества. «Будь храброй», – приказала она себе.

Переступив порог здания, Лотти оказалась в красиво отделанном холле, стену которого украшал огромный портрет в дубовой раме. С портрета сурово глядела миниатюрная женщина в лиловом платье, подле нее стоял олень. Разумеется, это была Флоренс Айви. Она сердито взирала на этот мир, требуя воспринимать его всерьез и призывая смотрящих проявлять непоколебимую твердость характера. «Мисс Айви, я вас не подведу», – безмолвно пообещала Лотти.

За стойкой у входа сидела пухлощекая рыжеволосая староста, на бейдже которой значилось: «Элиза Лупер». Элиза приветливо улыбнулась и внесла Лотти в список проживающих. Вокруг нее витал явственный аромат имбирных пряников, а лицо, усыпанное веснушками, напоминало маленькую карту созвездий. В отличие от Фредди, встречавшего учеников в большом холле, Элиза действительно горела желанием быть полезной.

– Приятно познакомиться, Лотти! – сказала она, вручая Лотти небольшую брошюру, на обложке которой красивым каллиграфическим шрифтом было напечатано: «Расписание на семестр». – Это твой экземпляр. В нем указано, кто в твоей группе, то есть с кем вместе ты будешь посещать занятия.

Лотти кивнула. Она заранее навела справки, как строится учебный процесс в Роузвуде. На всех факультетах общий поток ребят одного года обучения разбивали на несколько групп, иначе говоря, классов, примерно по двадцать человек, большая часть уроков проводилась отдельно для каждого класса, и Лотти молилась, чтобы попасть в хорошую группу.

– Если планируешь получать и отсылать письма, твой личный адрес указан в стартовом комплекте, а посылки можно отправлять и забирать в почтовом отделении рядом с главным зданием Стратуса.

Лотти снова кивнула. Они с Олли тщательно изучили, каким образом функционирует школьная почта, дабы удостовериться, что смогут поддерживать связь.

– Тебя поселили в комнату номер двести двадцать один. Твоя соседка приехала полчаса назад. Она тоже новенькая, так что, если у вас появятся вопросы, обращайтесь, – сияя, подытожила Элиза.

Соседка! Слово тревожным звоночком отозвалось в голове Лотти. Как она могла забыть, что ей предстоит знакомство с соседкой по комнате, девочкой, бок о бок с которой она проведет как минимум два следующих года?

Лотти преодолела два лестничных пролета, прошла до конца по коридору и оказалась перед дверью с номером 221. Дверь была большой и белой, цифры блестели золотом. Собравшись с духом, Лотти повернула ручку.

Первым, что бросилось в глаза, был огромный размер комнаты. По сравнению с ней мансарда в Корнуолле казалась тесным шкафом. Здесь даже имелся балкон – преимущество третьего этажа. С обеих сторон у стены стояло по широкой кровати с металлическим изголовьем; между ними, ровно по центру на лакированном деревянном полу лежал большой персидский ковер лилового цвета. Как Лотти и ожидала, ее новая школьная форма из шотландки – тоже лиловой, по принадлежности к факультету Айви, – была аккуратно разложена на постели. Лотти порадовалась отсутствию декора на кровати и стенах: тем больше возможностей украсить свою часть комнаты по вкусу.

Тем не менее, она слегка насторожилась, обведя взглядом вторую половину нового жилища – уже занятую. Там было голо и пусто, и только на стене в рамке висел рекламный постер фильма «Бунтарь без причины» ^[4]. Соседка Лотти не потрудилась даже застелить постель выданным бельем, а просто лежала, вытянувшись на матрасе, с раскрытой книгой на лице.

Она, что… спит?

Лотти до сих пор ощущала перевозбуждение от чересчур насыщенного дня, а эта девочка преспокойно дрыхла! Ее охватило странное нетерпение. Конечно, тревожить спящую – нехорошо, но Лотти не удержалась: посильнее сжала ручку и громко захлопнула дверь.

Девочка резко села в кровати. Книга слетела с лица, открыв копну коротких черных волос и темные глаза, пронзительный взгляд которых, казалось, проникал под кожу.

Лотти застыла от удивления. Это была она, незнакомка с остановочного пункта.

-5-

– Это ты! – выдохнула Лотти.

Еще там, у ворот школы загадочная личность сразу привлекла внимание Лотти, но теперь, вблизи, она и вовсе напоминала живой ураган. От нее прямо-таки веяло юношеским мятежным духом. Хаос и анархия в человеческом обличье! Во всем, абсолютно во всем эта девочка представляла собой полную противоположность Лотти Тыквен, но при этом Лотти ощущала в ней что-то неуловимо знакомое и пугающе близкое.

Соседка держалась с завидной уверенностью и спокойствием. По сравнению с ней Лотти показалась себе робкой серой мышкой. А волосы-то у нее, скорее всего, выкрашены, подумала Лотти, – для натуральных слишком уж черные. Дерзкий макияж, футболка с эмблемой рок-группы, названия которой Лотти никогда не слышала… Ох, а может, следовало бы знать?

– В чем дело?

– Гм, прошу прощения… Привет, – запинаясь, произнесла Лотти в отчаянной попытке сгладить неловкость момента. – Мы… мы раньше не встречались?

Девочка прищурилась; на ее лице промелькнула странная гримаска, превратившаяся в усмешку – нахальную, почти высокомерную.

– Это крайне маловероятно, – ответила она, выгибая одну бровь, точно какой-нибудь кумир подростков из восьмидесятых.

Лотти немедленно залилась румянцем, хотя и сама не понимала почему. Девочка приветственно подала ей ладонь. Даже руки у них были разными! При виде потертых, драных напульсников и облупившегося черного лака Лотти отчего-то застеснялась своих розовых ногтей, накрашенных с превеликой тщательностью, и тонкого золотого колечка с бантиком на пальце.

– Я – Элли. Элли Вулф.

Лотти пожала протянутую руку и едва не подскочила: пальцы кольнуло сухой искрой статического электричества. Лотти поморщилась, хотя неприятно ей не было.