Книга Избранница фортуны, страница 18 – Надежда Опрышко

Настя обернулась на шум открывающейся двери и почувствовала, как к сердцу подступает разочарование. Градский-младший был при полном параде. Костюм серого цвета, белая рубашка, строгий галстук — значит, его короткий отпуск закончился, и он уезжает в свой «Кондор». За ним следом на кухню влетела Алла, как обычно, наряженная и накрашенная сверх всякой меры.

— Чем ты нас сегодня накормишь? — бодро пропела она.

Настя привычно перечислила имеющиеся под рукой блюда.

— Я буду мюсли с молоком, — выбрала Алла.

— А ты, Стас? — спросила Настя.

— Запеканку, если можно.

— Для Настин ничего невозможного нет, — небрежно усмехнулась Алла.

— Да. Я уже успел в этом убедиться, — задумчиво произнес Стас.

Полчаса назад, выжимая штангу и щелкая пряжками тренажера, он пришел к выводу, что испытывает всего лишь поверхностное влечение к мисс Недотроге. Принимая холодный душ, решил, что вскоре это сумасшествие пройдет. Но когда он увидел Настю, в скромном синем платьице с белым воротничком и манжетами, он почувствовал себя примерно так же, как чувствует себя человек, которого лошадь лягнула в солнечное сплетение. Девушка словно сошла с английской гравюры, и взбесившиеся гормоны вновь заявили о себе.

— Стас!

Только нетерпеливый тон Аллы и выражение ее лица смогли оторвать его от созерцания этой рыжей соблазнительницы.

— Извини, я отвлекся.

— Вижу. Даже вижу на что, — ухмыльнулась Алла. Хорошо, что Настя в это время пыталась что-то достать с верхней полки шкафчика и стояла к ним спиной.

— Мне нужна твоя помощь, братик.

— Считай, что ты ее уже получила. Только смотри, не пожалей потом!

— Очень смешно. Я хочу попросить тебя уговорить отца поехать с нами на Ривьеру.

— С нами?

Он как раз подумывал: а не пожить ли ему в Барвихе, чтобы поостыть.

— Надеюсь, ты присоединишься? Там мисс Совершенство по три штуки на каждом квадратном сантиметре пляжа, глядишь, и тебе какая-нибудь приглянется.

— Насчет меня ничего не выйдет, — твердо сказал Стас, покачав головой для большей убедительности. Тут он заметил, что Настя смотрит на него в упор, но, перехватив его взгляд, она тут же принялась деловито задвигать и выдвигать ящики стола. Стас усмехнулся. Значит — не настолько она равнодушна к нему, как хочет изобразить. Настроение мгновенно поднялось на пять пунктов, и он раздумал перебираться в Барвиху.

— А как насчет папочки? — гнула свою линию Аллочка.

— Постараюсь посодействовать, — пообещал он в порыве великодушия.

— Если я вам больше не нужна, я пойду. Мне нужно погладить белье, — сказала Настя.

— А завтрак?

Стас попытался ее удержать, но ему это не удалось. «Разве она должна гладить, а не прачка? И вообще, что Настя обязана делать в этом доме? Сколько часов работать?» Почему он раньше не задавался такими вопросами, она ведь не первая домашняя прислуга на его веку?

— Чай или кофе?

Сестре пришлось дважды переспросить, прежде чем он смог сосредоточиться и понять, о чем идет речь.

— Кофе, черный, — наконец ответил Стас. — И не смотри на меня так, я не сахарный. Лучше скажи мне, какие у тебя планы на вечер?

— Занятия по дзю-до и дзю-после.

— А как же теннис?

— Теннис бывшая президентская игра, а дзю-до — нынешняя.

— Чем бы дитя не тешилось, лишь бы оно не вешалось, — проворчал Стас, разворачивая «Биржевые новости».

— И лишь бы оно не вешалось, после того как натешилось, — беззаботно отозвалась Алла.

— У тебя последний год в школе, надо думать о будущем.

— А что тут думать, поеду учиться в Америку или же выйду замуж за такого же богатенького, как и ты, нарожаю ему детишек, буду их воспитывать, тоже неплохой вариант.

— И это предел твоих мечтаний? Настя, между прочим, сейчас читает «Парфюмера» Патрика Зюскинда.

— Подумаешь, читает! — взорвалась Алла. — Вот как сочиняет! Я тут, между прочим, — передразнила она, — прочитала ее письмо, забытое у дисплея, так она врет в нем как сивый мерин, хоть и дворянка. Написала, что снимает комнату, работает в инвестиционной фирме секретарем и что за это ей платят 300 долларов.

— Читать чужие письма стыдно, — машинально заметил Стас, переворачивая страницу. — Какая дворянка? — спросил он, внезапно вникнув в смысл обличительной речи.

— А ты не знал, что наша Настин из бывших? Ее пра-пра-пра — тот самый Муравьев, которого сослали в Сибирь за восстание на Сенатской площади.

— Интересно, — задумчиво произнес Стас.

— Интересно другое, есть ли еще у кого-нибудь в нашем кругу столь престижная домработница?

— Господи, и в кого ты такая уродилась?! Если уж на то пошло, ее место не у гладильной доски, — он в сердцах швырнул газету, — а в ложе «Ковент-Гарден». И знаешь что, я бы с удовольствием…

— Алла, тебя Миша ждет.

В дверях стояла Настя. Судя по ее хмурому лицу, она слышала заключительную часть кухонной беседы.

Стас не заметил, как Алла вышла. Он смотрел в полыхающие гневом глаза и не понимал, чем вызван этот неукротимый всплеск. Вроде бы он ничего предосудительного не сказал, почему же у него возникло ощущение внезапной и неизбежной катастрофы. А, гори все синим пламенем! Стас поднялся.

— Спасибо за завтрак, — сказал он, обходя Настю и направляясь к выходу, — все было очень вкусно.

Ответом ему было глухое молчание.

Оставшись одна, Настя перегладила кучу белья (включая и рубашки Стаса), потому что прачке Градских пришлось срочно выехать к больной сестре. Потом отправилась к поезду «Москва — Новосибирск», чтобы переслать со знакомым проводником посылку, то самое письмо, которое обсуждалось утром, и деньги родным. Был конец октября, Д.В. выдал ей зарплату — 300 долларов.

…Они немного поговорили с проводником — соседом по подъезду. Кирочка вышла замуж, завод собираются выкупать иностранные инвесторы, зарплату по-прежнему платят раз в полгода, а бананы не дешевеют, нельзя лишний раз побаловать детей. Настя слушала, кивала головой, но ощущала, как она далека от всего этого. И все же беседа о доме разбередила ей душу.

Решив, что она вполне заслужила чашечку кофе с пирожным, Настя зашла в кафе. Тут-то к ней и подсел мужчина неопределенного возраста с тонкими холеными усиками.

— Девушка, я целых пятнадцать минут наблюдал за вами, — заметив холодный блеск в глазах Насти, он замахал руками, — нет, нет, вы меня неправильно поняли, я хочу предложить вам работу.

— Работу? — Сердце ее глухо забилось.

— Хорошую высокооплачиваемую работу, — подчеркнул мужчина.