Онлайн книга «Дьявол может плакать»
Но он хотел мести, и ничто иное, особенно такая тривиальная вещь, как благоразумие, не имело значения. Катра придвинулась ближе и разорвала его рубашку, открыв рваные раны на груди. Он начал было отталкивать Кэт, но в руках у нее появилась тряпка, смоченная в холодной воде, чтобы очистить раны. Ее доброта все равно казалась ему бессмысленной, учитывая ее гены. К тому же он не привык, чтобы кто-то помогал ему. Все, кого он знал, отвернулись от него и оставили страдать. Люди не бывают добрыми, он это знал. Доброта проявляется только в том случае, если акт милосердия может принести им выгоду. - Почему ты мне помогаешь? Она бросила на него уничтожающий взгляд. - Кто сказал, что я помогаю тебе? Он вздернул бровь, многозначительно взглянув на её руку, вытирающую кровь. Прежде чем ответить, она прочистила горло. -Мне не нравится смотреть, как избивают людей, ясно? - И почему же я этому не верю? А, постой, я знаю. Потому, что ты дочь самой большой стервы, которая когда-либо жила. Которая всю жизнь причиняет боль тем, кто встречается на ее пути. - Ты можешь прекратить говорить об этом? – процедила Кэт сквозь зубы. Как будто это могло его остановить. - Она стерва. - Не это, другую часть. Но лучше прекрати говорить и то, и другое, или мне придется посыпать эту рану солью. - Почему? Разве ты не гордишься мамочкой? Зеленые глаза Кэт встретились с его горящими глазами. - Я люблю свою мать всеми фибрами души, и я могу убить или умереть за неё. Поэтому прекрати говорить о ней так, или я тебя убью! Син замер, его посетила очень страшная мысль. Если Катра была дочерью Артемиды… Он помнил, как Артемида толкнула его к своей кровати, когда в голове у него был туман от пойла. Она разорвала его одежду и опрокинула на матрас. Артемиду считали девственницей. Сина охватило ужасное чувство. - О черт, ты моя дочь, да? Кэт скривилась, как будто это была самая отвратительная мысль, которую только можно представить. - Не льсти себе. Твои гены не могли породить меня. Ладно. Она была красивой и высокой, выше Артемиды – это она легко могла унаследовать от него. Её кожа была темнее. Желудок Сина сжался. - Тогда кто же твой отец, если не я? - Это точно не твое дело. - Это я, верно? Она закатила глаза, затем пальцами соединила края раны. - Мужчины и их эго! Поверь мне. Моя мать не захотела бы лечь с тобой в постель, даже если бы ты весь был облит шоколадной карамелью. Так, а вот это действительно его задело. - Прошу прощения? Хочу, чтобы ты знала: я чертовски хорош в постели. Мои навыки непревзойденны. Я был не только богом Луны. Я был шумерским богом плодородия. Ты ведь знаешь, что это означает? - Ты сильно завидуешь пенисам других богов плодородия? Он оттолкнул её руки и попытался встать, но снова упал. - Не волнуйся, я не скажу другим богам о твоей маленькой проблеме с пенисом. Она приводила его в смятение. - Ты дочь своей матери. - И я сказала тебе, чтобы ты перестал это говорить. - Почему? - Потому что никто не должен обо мне знать. Он засмеялся, услышав злость в ее голосе. - Они что, слепые? Ты выглядишь в точности как она. - Нет. Я больше похожа на отца. У меня только глаза матери. Ты и сам это заметил. Неудивительно. - У тебя её голос. Кэт нахмурилась. - Правда? - Да, акцент отличается, но интонация та же. Ты говоришь прямо как она. Кэт встала на ноги и отошла от него, пораженная его открытием. Син был очень наблюдателен. И этим отличался от других. Опять же, в большинстве своем люди не были так внимательны; Кэт задумалась, заметил ли кто-нибудь еще сходство голосов. Если кто-то и заметил, то был достаточно благоразумен, чтобы хранить свои догадки при себе. - Спасибо за помощь, – сказал Син, указывая на зажившую грудь, а затем восстановил рубашку с помощью своих сил. Он попытался перенестись из ее дома, но обнаружил, что не может. - Что за…? В ответ на его злобный взгляд Кэт лишь пожала плечами. - Тебе придется остаться здесь. - Дерьмо, - вырвалось у него. - Нет, только не здесь, - сказала Кэт, указывая на чистый пол. Затем она прижала к груди сломанную руку. – Если ты покинешь это место – ты мертвец. Поверь мне. Как только ты произнес то, что запрещено, и моя мать вызвала Разрушителя, чтобы уничтожить тебя, был подписан твой смертный приговор. Син прямо-таки источал ярость. - Я не буду заложником. Ты поняла? Его праведное негодование вызвало у нее усмешку. - Отлично. И это я слышу от человека, который вырубил меня и спеленал, как мумию. Что, по твоему, это было? - Это другое. - Да, только потому, что я была жертвой. Хотя подожди, ты прав. Я делаю это для твоей защиты, а ты так поступил, чтобы убить меня. Может, я должна позволить тебе уйти? И поделом тебе. - Тогда почему ты не делаешь этого? Прежде чем ответить, она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Злостью ничего не достигнешь - она знала это. Гнев втравил ее мать в такие переделки, что не выручила бы и команда рэйнджеров. - Потому что я хочу знать правду о том, что случилось в ту ночь, когда ты ворвался на Олимп. Артемида сказала, что ты пытался её изнасиловать. Он издал такой звук, как будто прикоснуться к Артемиде – худшая вещь, которую только можно вообразить. - А что думаешь ты? - Я не знаю. Не заметила в тебе ни одного морального принципа. Может, она права. Он подошел и встал перед ней. Его глаза сверкнули золотом на свету, когда он с отвращением посмотрел на нее. - Поверь, малышка. Мне никогда не требовалось принуждать женщину. Но давай представим, например, что все было так. Ты что думаешь, я настолько глуп, чтобы попытаться сделать это на Олимпе, под носом у других богов? В его словах был смысл, но Кэт не собиралась показывать, что признает это. - Ты самонадеянный. Ты мог это сделать. - Да, - низким и зловещим тоном произнес Син, - самонадеянный, но не тупой. |