Онлайн книга «Одна безмолвная ночь»
— Как? Зефира пожала плечами. — Я была укушена галлу — тем самым, который владел Джаредом. Он думал сделать из меня тупого сикофанта [24], а потом узнал, что я гораздо сильнее, чем выгляжу. Я прикончила ублюдка. Медея вздохнула. — Мам, почему бы тебе не сказать ему правду? — Правду? — нахмурившись, спросил Страйкер. Зефира выругалась, уставившись на дочь. Ее глаза метали молнии, когда она обернулась к Страйкеру. — Хорошо. Я продала свою человечность, чтобы Медея могла жить дольше своего двадцать седьмого дня рождения. — О чем ты говоришь? — В отличие от тебя, — съехидничала Зефира, — у меня не было атлантийской богини, готовой научить, как забирать человеческие души, чтобы выжить. Я просила Артемиду вмешаться и поддержать Медею, она отказалась. Сказала, что не станет отменять проклятие брата даже для своей племянницы. После того, как я потеряла внука и зятя из-за людей, я не могла позволить моей малышке умереть из-за Аполлона. Тогда я призвала одного из брокеров и пообещала ему свою душу, если он защитит ее. Звучало достаточно просто, но вот загвоздка: демоны-брокеры не отвечают на призывы даймонов. — Ты не могла это сделать. Это под силу только демону. Зефира выразила ему свою признательность весьма насмешливым взглядом. — Ты просто гений, малыш. Подумать только, я считала, что вышла за тебя из-за этих великолепных мышц. Кто знал, что весь этот ум будет погребен под горой мускулов? Медея издала приглушенный звук, прежде чем снова заговорить: — Она позволила демону кормиться от нее и обратить ее, поэтому она смогла вызвать брокера. Взгляд, полный сарказма смешанного с досадой, переместился на Медею. Игнорируя подколы Зефиры, Страйкер поразился ее способности любить. Его неимоверно тронуло, что она стольким пожертвовала, чтобы защитить их дитя. Именно из-за этой глубоко заложенной в ней способности заботиться о своих близких он и полюбил ее тогда, в Древней Греции. — После обращения я напала на демона и убила его. В этом прелесть галлу. Если ты убиваешь того, кто тебя укусил, ты возвращаешь контроль над самим собой и вдобавок сохраняешь силы галлу. Это действительно прекрасно, за исключением раздражающей жажды крови, добавляющейся к той, что наградил Аполлон. Но разве жизнь не что иное, как ряд компромиссов? Возможно. Но без ответа остался еще один вопрос. — А Джаред? — Он был предложен мне, чтобы удержать меня от убийства демона-галлу. Я взяла его под стражу, а потом приперла демона к стенке его собственного дома. Никто не будет угрожать мне или моему ребенку. Никогда. И я никогда не буду чьей-либо рабыней. Никто не будет меня контролировать. Он мог только уважать все это. Он поступал еще хуже с теми, кто убил его сыновей. Кроме Юриана. Не желая думать об этом, он, прищурившись, взглянул на Зефиру. — Это объясняет твой новый возраст. — Над демонами, даже если они полукровки или обращенные, проклятие Аполлона не властно. — Но что с ней? — он указал на Медею кивком подбородка. Зефира скрестила руки на груди. — Я продала свою душу за ее жизнь, которая теперь связана с моей. Странно, как боги любят это делать. Садистски и бесчувственно на самом деле. Но не важно. В отличие от нас ей не нужно кормиться от людей, чтобы жить дольше, — формально она все еще аполлит. Она даже может иметь детей, если найдет мужчину, который не окажется дрянью. — Я уже нашла одного, — голос Медеи прервался. — Люди безжалостно его убили. Зефира слегка коснулась ее руки. — Я знаю, малышка. Я не хотела быть такой жестокой. Я тоже его любила. — Она оглянулась на Страйкера. — Вот почему я сделала все, чтобы прикончить каждого потомка тех семей, что забрали его жизнь, и почему я наслаждалась каждым убийством. Страйкер отдал ей официальную военную честь по-древнегречески. — И вот почему я так тобой восхищаюсь. Честь воина до конца. — Кровь за кровь. Око за око. Жизнь за жизнь. Единственная вещь, во взглядах на которую они всегда сходились. Дэвин застонал на кровати, приходя в себя. Подняв голову, он сфокусировал взгляд на Страйкере. — Как много наших они убили? — Не знаю. Что произошло? — Война, — его голос слабел и был неестественным, словно его разрывала боль. Дэвин откинул с лица волосы, прежде чем принять сидячее положение. — Он сказал демонам, что они больше не должны тебе подчиняться. Что они должны восстать и убить нас всех, чтобы захватить Калосис. Он сказал, как только все даймоны будут обращены или убиты, здесь будет совершенный рай демонов. Страйкер издал низкий горловой рык. — Предатель и ублюдок. Зефира усмехнулась. — Ты — тот, кто его освободил. — Чтобы убить Ника и Эша, — защищаясь, уточнил он. Она поддразнивающе изогнула бровь. — Почему ты не подумал, что он сделает после этого? — Я полагал, он убьет меня, не моих людей. Зефира саркастически рассмеялась. — Мужика зовут Война. Это ничего не говорит тебе о его личности? Это как встретить Пеони и ожидать, что богиня возмездия простит тебя и беззаботно оставит жить счастливо. Медея застыла. — Я думала, что это Немезида. Зефира насмешливо на нее посмотрела. — Придерживайся своих атлантийских богов, милая. Пеони — это возмездие за убийство. Немезида — богиня равновесия. Она наказывает тех, кто слишком счастлив или тех, кому сходит с рук кидалово других людей. Между ними двумя большая разница. — Оу, проехали. — Медея отступила. Страйкер наклонил голову к Зефире. — Впечатлен, что ты все еще помнишь старых богов. Но это не меняет того факта, что мне нужно вернуться в Калосис и вышвырнуть оттуда этих засранцев. — Откуда такая склонность к самоубийству? — Я не самоубийца. Но там мои люди, и я не собираюсь оставлять их умирать без своего лидера. — Страйкер исчез. Зефира застыла от его внезапного ухода. — Он просто взял и вернулся? — спросила она Дэвина. Тот кивнул. — Мой повелитель играет в игры, но не тогда, когда дело касается захватчиков. Он ввел демонов в наши ряды и, несомненно, чувствует ответственность за случившееся. |