Онлайн книга «Одна безмолвная ночь»
— Вы будете со мной. Надеюсь, я единственная, чье прибытие он не осознает. Афина шагнула вперед. — Удачи, джентльмены. Эш склонил голову, прежде чем взглянуть на Ника и Страйкера. — Готовы? Ник кивнул. — Всегда, — ответил Страйкер. Они заняли позиции рядом с Ашероном и покинули темную аллею, отправившись вниз, в сторону кладбища св. Анны. Полы длинного черного плаща Эша слегка развевались. Они шли на встречу, как голодные хищники, и Страйкер был уверен, что они смогут со всем справиться. В лунном свете их тени приняли очертания некоего чудовища, так синхронно они двигались. Единственными звуками, доносившимися до них, была музыка с Бурбон-стрит, биение сердец и звук шагов. Улицы блестели от дождя, прошедшего ранее, в небе все еще висели темные облака. Офисные здания постепенно переходили в жилые. — Сколько раз ты ходил по этой улице, Готье? — спросил Страйкер. — Тысячу или больше, и намереваюсь пройти еще столько же. Страйкер кивнул в ответ. Когда они приблизились к кладбищу, он кое-что понял. Война ничего не делал просто так. — Почему, как вы думаете, Война выбрал это место для встречи? Эш помедлил, глядя на него: — Ему плевать на уединенность. Ник фыркнул: — Может, он любит мертвецов. От этих слов по спине Страйкера прошла дрожь. Едва слова сорвались с губ Ника, он увидел, насколько правдивым оказался саркастический комментарий. Перед ними стояли три женщины. Мать Ника, дочь Страйкера и сестра Эша. Глава двенадцатая
У Страйкера перехватило дыхание, когда он увидел лицо из своих воспоминаний. Таннис, бесплотная и бледная, была прекрасна, как и ее мать. Светлые волосы обрамляли безупречное нежное лицо. Он бессознательно сделал шаг ей навстречу. Эш схватил его за руку, останавливая: — Это ловушка. Ник потряс головой и кинулся вперед. — Мам? Эш отпустил Страйкера, чтобы схватить Ника. Тот яростно вырывался, пытаясь его ударить. Эш увернулся и оттолкнул его назад. — Ник, возьми себя в руки. Война играет на наших эмоциях. — Почему ты позволил мне умереть, Ашерон? Эш застыл, услышав голос Риссы, говоривший на совершенном греческом его детства. Светлые волосы сестры были схвачены синими лентами под цвет древнегреческого платья — такого же, что было на ней в ту ночь, когда ее жестоко убили солдаты-аполлиты. — Я звала тебя на помощь, акрибос, но ты не ответил мне. Ты не пришел. Вина разрывала его на части. Он крепче стиснул рубашку Ника, нуждаясь в поддержке старого друга, чтобы сохранить решимость. — Ты ненастоящая, — зарычал Эш. Она шагнула вперед и коснулась его теплой — хоть это и не вязалось с бледностью призрачной формы — рукой. — Ты ведь все еще ребенок, ловящий рукой солнечных зайчиков? Пойдем со мной, Ашерон. Я смогу уберечь тебя от этого мира, что не желает тебя принимать. Его наполнила горькая боль потери, он каждой своей частичкой хотел отправиться с Риссой и позволить ей утешить его. Он больше не был богом с безграничной силой. Одно это прикосновение превратило его в мальчика, который хотел всего лишь почувствовать любящие объятия. Мальчика, который боготворил свою старшую сестру… — Никки? Эш вздрогнул, услышав голос Шериз. Глаза Ника заблестели от слез, но, надо отдать ему должное, он удержался и не заплакал. Шериз, одетая в то же кремовое платье, в котором ее похоронили, спокойно стояла в темноте. На лице никаких признаков насилия, положившего конец ее жизни. Она выглядела такой же реальной и родной, как и в последний раз, когда Эш видел ее, ждущей Ника, чтобы пойти с работы домой. — Иди к маме, cher [29]. Я так давно не обнимала своего маленького мальчика. — Папа? Это ты? Мне страшно, пап. Я не понимаю, что со мной происходит. Пожалуйста, помоги мне. Страйкер потряс головой, пытаясь прояснить сознание, тогда как отцовский инстинкт требовал утешить и успокоить свое дитя. Эту малышку он держал на руках и укладывал спать. Руку этой женщины он сжимал, когда она целый день молила о пощаде, пока ее тело обращалось в пыль. Таннис подбежала к нему. — Папа? Зарычав, он уклонился и увернулся от нее. Она в замешательстве уставилась на него. — Они настоящие? — спросил Страйкер у Ашерона. Эш все еще удерживал Ника за рубашку. — Не знаю. Шериз тронула плечо Эша. — Конечно, я настоящая, cher. Не разыгрывай меня так. — Она поцокала языком. — Ты все еще такой худой, малыш. Немного моих картофельных оладий помогут тебе поправиться. — Мама? — Ник оттолкнул Эша и обнял ее. Как только он это сделал, она закричала в агонии и исчезла в тумане. — Акрибос? — спросила Рисса, медленно подходя к Эшу. — Почему сейчас мне больно? — и тоже закричала. К ее крикам присоединились вопли Таннис, которая опустилась на колени и закрыла уши руками. — Что происходит? — Ник выглядел таким же растерянным, каким ощущал себя Страйкер. Не ответив, Страйкер подбежал к Таннис, чтобы помочь ей, но она исчезла прежде, чем он ее достиг. Вокруг них эхом разнесся насмешливый смех. — Вы ведь не думаете, что я схватил только Меньяру и Медею? Страйкер скривил губы при виде Войны, появившегося перед ними. — Что это? — Это мясник говорит овце лечь к его ногам. — Он вытянул руку, и рядом с ним появилась Кер с широко раскинутыми крыльями и фальшивой улыбочкой. — Похоже, вы, ребятки, забыли, что Кер — богиня жестокости и мучительной смерти. Все ваши женщины умерли в страшных муках… — И подвластны ей, — выругался Эш. — Вот почему мы встретились здесь. Кер — греческая богиня, и она не может коснуться их нигде, кроме кладбища, где открыт проход между этой реальностью и местом их последнего упокоения. — Он посмотрел на Ника. — Она вызвала их души и удерживает их. Страйкер едва удержался от ехидного «я же тебе говорил». — Чего ты хочешь? — спросил он Войну. Тот ответил кривой ухмылкой: — Все просто. Ваши жизни. |