Книга Улыбка господина Хо, страница 37 – Александр Уразов

– Вот здесь не совсем понимаю.

– Помнишь, я тебя спрашивал, когда мы проводили «сеанс психотерапии»: «Смог бы ты вместо возмущения рассмеяться мне в лицо или расплакаться?»

– Да, помню.

– Здесь мы как раз и используем это свойство.

– То, что мы вольны выбирать эмоцию, когда хотим «выплеснуть» из себя что-то?

– Да. Не совсем вольны. Все-таки, когда ты в ярости, ты не сможешь «на раз» трансформировать ее в чувство бесконечной любви.

– Почему?

– Подожди, пожалуйста. Дай закончить, а то мы опять уйдем в сторону и потеряем начало беседы, как уже бывало много раз.

– Хорошо.

– Итак, используя свойство замещения эмоций, мы замещаем ярость, боль, страх одной эмоцией – сожалением. Это сделать не так сложно. Следующий этап. Мы замещаем сожаление раскаянием.

– По-моему, это одно и то же.

– Возможно. Но я чувствую в них различие.

– Тогда опишите его, пожалуйста, если возможно.

– Хм. Это непросто. Ну, пожалуй… Пожалуй, давай воспользуемся примером. Допустим, ты в гостях разбил вазу. Хозяева понимают, что это случайность, и ни в коем случае не корят тебя и даже просят не обращать внимания, но ты видишь, что ваза была очень ценна для них и инцидент очень расстроил этих людей. Ты смотришь на то, что сделал, и думаешь (или даже говоришь): «Мне очень жаль!» В этот момент ты испытываешь сожаление по поводу того, что произошло по твоей вине. То есть как бы осознаешь сам факт и глубину случившегося. А в соответствии с, скажем так, произведенной оценкой, определяется уровень интенсивности твоего чувства сожаления. Пожалуй, наиболее точное определение здесь будет таким: сожаление – это сила, с которой ты винишь себя за случившееся. Боюсь, более точно я не смогу объяснить.

– Хорошо, давайте тогда про раскаяние. Может быть, в сравнении удастся понять лучше.

– Раскаяние – это состояние, когда ты стремишься что-то сделать, чтобы искупить вину. Если в момент сожаления ты просто констатируешь факт, то чувство раскаяния заставляет тебя искать способы как-то нейтрализовать последствия.

– Хм. Интересная мысль.

– Ну, если ты найдешь определения получше, я буду рад их услышать. Правда. Мне было бы очень интересно.

– Хорошо, мне кажется, в общих чертах я понимаю. Давайте дальше.

– Затем ты переводишь чувство раскаяния в определенное действие. Это действие – просьба о прощении.

– Если я провожу сеанс очищения дома, в отсутствие кого бы то ни было (скажу откровенно – я буду стесняться медитировать в присутствии кого угодно), то у кого я буду просить прощения? Тем более что его надо будет просить у тех, кто пострадал от моих действий.

– Нет, совершенно не обязательно.

– Как же так? Если я нанес кому-то вред, то будет странно, если я буду просить прощения не у него.

– Странно для твоей старой картины мира.

– А что в новой? Пока что я не вижу причин менять свою точку зрения и сомневаюсь, что они могут быть.

– Давай посмотрим на этот вопрос с такой стороны: как ты помнишь, каждый из нас творит реальность вокруг себя сам. Только сам! Больше – никто…

– Как такое возможно? Ведь вокруг множество людей. Если каждый творит свою реальность, то как они не конфликтуют? Допустим, я хочу занять должность начальника бюро на своей работе. Но есть множество других людей, которые хотят того же самого! Как могут не конфликтовать наши реальности?

– Ты забыл, во-первых, что все хотят, но каждый в душе думает: «Да не-е, я слишком слаб и жалок. У меня ничего не получится»…

– А если все научатся хорошо управлять строительством мира вокруг себя?

– …а во-вторых, – продолжал Хо как ни в чем не бывало, – ты забыл, что все мы – часть единого целого. Когда организм работает нормально, то большой палец ноги никак не может повредить носу, понимаешь?

– С трудом.

...

– Как они могут «выглядеть»? То есть что могут представлять собой?

– Очень своевременный вопрос, хотя он опять уводит нас чуть-чуть в сторону. Эти сигналы – ни в коем случае не «голос в твоей голове».

– Странно, я слышал, что многие люди, которые занимаются ясновидением и прочими действиями, связанными с другими мирами, слышат голоса в своей голове. Зачастую они говорят им какие-то факты про людей и события «обыденности», которые впоследствии подтверждаются.

– Дело в том, Го, что никто не может сказать, кто хозяин этого голоса, понимаешь? Насколько же мне известно, Бог никогда не проявляет себя таким образом. Единственное исключение – это когда говоришь ты сам. Перед людьми. Если ты почувствовал некий толчок, что тебе необходимо выйти и сказать, и ты делаешь это, то на тебя «снисходит вдохновение» и ты говоришь как лучший оратор в мире, даже если до этого двух слов связать не мог.

– То есть созидательная сила не «разговаривает»?

– Верно.

– Откуда вы можете знать это с такой достоверностью? Множество других людей утверждают обратное.

– Я верю в то, что делаю, что вижу и – в меньшей степени – что чувствую.

– Откуда вы знаете, что Бог не проявляет себя в виде «голоса в голове»?

– Я не могу утверждать этого с достоверностью. Но я чувствую, что это так. Я много раз получал импульсы, которые толкали меня сделать что-то, что приводило меня к желаемому результату, но я никогда не слышал «голоса в голове».

– Но это не гарантирует того, что у других общение происходит так же.

– Есть опыт других людей, и он говорит, что я скорее прав.

– Вы знаете этих людей?

– Нет, их знает другой человек, – произнес Хо и спокойно посмотрел Го в глаза.

– Тот самый?

– Совершенно верно.

– Не сказал бы, что вы меня убедили.

– Это очень здорово! – внезапно сказал Хо.

– Почему? – искренне удивился Го. – Я думал, вы сейчас приведете еще множество примеров и аргументов.

– У меня, пожалуй, кончились на этот счет аргументы. А рад я потому, что ты, несмотря ни на что, сохраняешь критический взгляд. Причем именно критический, а не скептический. Ну, по крайней мере мне так кажется. Так и должно быть. Ты должен сам проверить все места, где сомневаешься. Я бы не хотел, чтобы ты превратился в слепого фанатика.