Онлайн книга «Сердце просит счастья»
|
– Конечно, сразу же! – всхлипнула Лариса Максимовна, но плакать перестала, взяла себя в руки. – Он едет в Москву, подключил там свои связи, и Богомолов подключился. – Вот видите, – подбодрила Мира женщину. – Все ресурсы мобилизуются, просто так пропасть ребенок не может в Москве. Весь город простреливается видеокамерами. Его быстро найдут. Держитесь. Я сейчас приеду и подключусь к поискам. – Да как вы подключитесь? – с сомнением спросила Лариса Максимовна. – Добровольцем, – пояснила Мира. – Буду по дворам и улицам ходить, спрашивать, показывать фотографию, расклеивать листовки, – и в раздражении остановила себя. – Да как угодно! Ходить по дворам, кричать и звать. – Да, да, Мирочка, – ухватилась за эту идею бабушка. – Может, он где-то спрятался, а услышит ваш голос и выйдет. – Может, – не разделила оптимизма Мира. Быстро переодевшись, подхватив с собой сумку, она выскочила из квартиры, одной рукой набирая вызов такси на смартфоне, другой запирая дверь, и вдруг замерла, осененная внезапной мыслью. – Так! – громко сказала она себе и повторила: – Так! Подожди, подумай! И она подумала пару минут. Такси все же вызвала, поменяв пункт назначения. Мира ворвалась в служебную дверь театра, подлетев к сидевшему за столом на своем посту и увлеченному какой-то игрушкой на компьютере охраннику. – Василь Федорыч, мальчика здесь не видели? Маленького такого? Помните, ко мне приходил с бабушкой? – Не было, Мира, – оторвался тот от своей игры. – Никакого мальчика не было. Да и вообще народу почти не было сегодня. Артисты отыграли дневной и быстро сбежали, и все цеха за ними следом, из тех, кто работал сегодня, остался только Тарасыч, сцену закрывает, звукорежиссер, что-то там с аппаратурой делает, да уборщицы новые. И все. – Понятно, – уже не слушая, кивнула она и побежала по коридору. – А ты куда, Мира? – сообразил поинтересоваться он. – Случилось что? – Ничего, – отмахнулась она. – Проверить кое-что надо. – А-а-а, – ничего не поняв, протянул тот и вернулся к своему увлекательному занятию. – Петя!! – влетела она в актерскую. Пронеслась по комнате, заглянула зачем-то в углы и в шкафы, под столы и побежала дальше. Она проверяла все помещения, куда когда-то водила мальчонку, показывая ему театр, вспоминая, что больше всего его заинтересовало, когда он к ней сюда приходил. Кукольная комната! Ну, конечно же! Она понеслась дальше. Но загадочная комната, где содержали кукол в ящиках, специальных коробках и развешенных на стойках, самая привлекательная для любых детей, была закрыта на ключ. Мира на всякий случай постучала сильно в дверь, позвала громко Петьку, но абсолютная тишина была ей ответом. Где? Где он может быть еще? Мастерская! Конечно же! Какие куклы, когда есть такое! В мастерской, которая с первого взгляда заворожила Петрушу настолько, что Мире еле удалось его оттуда вытащить, так все ему там было интересно, таинственно и увлекательно, где чинили кукол, реквизит и все на свете, вдруг обнаружился их старый мастер. – О, Мира, – поразился он необычайно. – Ты чего здесь? – Терентич, – ничего не объясняя, ринулась расспрашивать она. – Ты мальчика маленького не видел? – Того, что ты приводила? Петя, кажется? – уточнил мастер. – Да, да! Петенька, – вдруг так обрадовалась она тому, что кто-то помнит Петьку. – Потерялся, что ли? – Потерялся, – кивнула Мира, сдерживая слезы. – Не видел, Мирочка. Не было тут ребенка никакого. – Ладно, – задумалась она, прижав дрожащие пальцы к губам, изо всех сил стараясь не поддаваться панике. – Ты у девонек наших трудовых спроси, – посоветовал старый мастер. – Не ушли, поди, еще. – Точно. Да. Точно! – взбодрилась Мира подсказанной идеей. – Пока, Терентич. И побежала за кулисы искать «девушек трудовых», как мастер называл уборщиц. Нашла одну в служебном туалете. Новую какую-то, лет под пятьдесят, полную и не сильно приветливую, имени ее Мира еще не знала. – Здравствуйте, – ринулась с напором она к женщине. – Простите, не знаю, как вас зовут… – Надя, – насторожилась женщина. – Я Мира, актриса этого театра, вы меня знаете? – Знаю, видела, – недоверчиво подтвердила уборщица. – Скажите, вы не видели маленького мальчика здесь? Во время или после спектакля? – Здесь? – удивленно уточнила женщина. – Ну, здесь, в смысле за кулисами. В служебных помещениях, – торопливо растолковывала Мира. – Нет, – покрутила отрицательно головой Надя. – А вы везде уже убрали? – Зал в смысле? – спросила та. – Зал и вообще все помещения? – Все, – уверила женщина и, подхватив помойное ведро, ловко опрокинула его в унитаз. – Заканчиваем, видите. Не видит она! Не видит, что вы там заканчиваете! Она видит помойное ведро, грязную воду из которого выливают в унитаз! – И нигде… – начала Мира. – Нет, – звякнув ведерной ручкой, покачала головой уборщица. – Никакого ребенка нигде не было. Мира медленно вышла из туалета, потирая от растерянности лоб рукой. Значит, нет. Значит, она ошиблась. И вдруг она так отчетливо, так ярко, в ужасающих подробностях представила, что могло реально случиться с Петькой – одно предположение страшней другого, что ее аж шатнуло от ужаса этих картин. И накрыло таким отчаянным осознанием беды и непоправимого несчастья, что прострелило жутким холодом, и ноги подкосились от накатившей слабости, повело в сторону, и она вынуждена была привалиться плечом к стене, чтобы не упасть. Как она вообще могла предположить, что он пойдет сюда?! Ну как?! Идиотка!! Он очень умный, да, смышленый малыш, но он еще совсем маленький! Маленький и беззащитный! А вокруг – огромный, беспощадный город, пожирающий не самых слабых взрослых. А тут малыш!! Куда он мог деться?! Куда?! Что с ним?! Господи, господи, что с ним?! Защити его… Чувствуя, как волна черной, жуткой паники и отчаяния постепенно накрывает ее с головой, застилая весь свет и разум, грозясь потопить под собой, Мира дернулась всем телом, оттолкнулась от стены и встряхнулась, как собака. Так нельзя!! Надо ехать туда, к ним домой и облазить все дворы, все закоулки, подвалы-чердаки, кричать, искать! Распечатать Петькино фото, составить листовки, опрашивать людей, продавцов ларьков и магазинов, да что угодно – но делать! Он умный! Он очень умный! Он не пропадет за просто так, уговаривала и подхлестывала она себя. |