Онлайн книга «Солнечный ветер»
|
– Ну что, не пора размяться? – Сергеев запечатал крышку люка между спускаемым аппаратом и «бытовкой», превратив ее во временный шлюз. – Чем быстрее, тем лучше, – ответил Рита. – Тогда зачехляемся… Космонавты провели короткий сеанс связи с Землей, во время которого изложили план работы на ближайшие два-три часа. Выслушав их, руководитель одобрил действия и, пожелав удачи, предупредил о необходимости докладывать результаты каждого этапа работы. Сергеев с Ритвицким надели шлемы, запустили автономное снабжение скафандров воздушной смесью и заранее вывели на полную мощность внутреннюю вентиляционную установку. Лишь после этого приступили к выравниванию давления в бытовом отсеке «Союза» и в станции «Салют». Через несколько минут сигнальное табло возле люка известило об окончании процедуры. – «Заря», я – «Орлан-1». Давление выровнено, – доложил руководителю Александр. – Прошу разрешения на открытие люков. – Приступайте к открытию, – ответил тот; в голосе ощущалось напряжение. Помедлив, он добавил: – Только осторожно, парни. Действуйте не торопясь. Ритвицкий произвел несколько манипуляций, и крышка круглого люка «Союза» послушно отошла в сторону, открыв взорам космонавтов такую же по форме и размерам крышку люка кооперируемой станции. Увы, но она столь же просто поддаваться не желала. – Такое впечатление, будто она прикипела, – раздраженно произнес Ритвицкий, после нескольких бесплодных попыток. – Дай-ка я попробую, – взялся за ручки командир. Совместными усилиями друзья устранили препятствие на пути в станцию. Едва крышка отошла от проема, как внутрь бытового отсека «Союза» ввалился клуб серого дыма. Правда, монотонно гудящие вентиляторы исправно втягивали загрязненный воздух, а через щелевые дефлекторы обратно в «бытовку» он подавался очищенным и обогащенным кислородом. Внутри станции было темно, безжизненно. Намереваясь войти в нее первым, Сергеев включил фонарь. Ритвицкий поймал мотавшийся чуть в стороне электрический кабель со специальным штекером и закрепил его за висящий на поясе скафандра карабин. – Ну, с Богом, – нырнул в проем командир. Сноп яркого желтоватого света скользил по стенам довольно узкого переходного отсека, объемом около восьми кубических метров. Из-за дыма видимость в отсеке была отвратительной. Сергеев с трудом узнавал знакомые элементы: место хранения двух скафандров, пульты управления шлюзованием, эксплуатационный люк, иллюминатор, баллоны со сжатым воздухом, панели системы терморегулирования… – Мать моя Рита!.. – присвистнул Ритвицкий. – Какой же здесь бардак! И какая пугающая тишина! – Да, ни привычного гула агрегатов, ни шелеста воздуха в системе вентиляции, – согласился командир. – Во время первого пребывания, наверное, было повеселее? – Тут кипела жизнь, пока не появился этот чертов объект. А теперь, как видишь, пепелище… Помимо размещения некоторого количества аппаратуры, переходный отсек мог использоваться в качестве шлюза для выхода в открытый космос. Для этого внутреннее пространство отсекалось двумя одинаковыми люками, после из него откачивался воздух, и космонавт выходил наружу для проведения экспериментов или ремонта станции. На многих предметах, а также на стенках и панелях в фонарном свете искрился иней. Сергеев подплыл к прикрепленному на переборке отсека градуснику. – Минус четырнадцать, – пробормотал он. – Странно, – откликнулся товарищ. – Что странно? – Я полагал, тут все минус шестьдесят. Ведь станция столько времени болтается на орбите с отключенными системами жизнеобеспечения. – Это означает, что пожар не нарушил ее герметичность, – это во‐первых. Во-вторых, инженеры предусмотрели в ее конструкции хорошую термоизоляцию. – Согласен. – «Орланы», не молчите, – пробился в наушниках голос руководителя полетов. – Рассказывайте, что видите. – «Заря», я – «Орлан». Вошли в переходный отсек, – отозвался Сергеев. – Пространство задымлено, но серьезных следов пожара пока не наблюдаем, кроме налета сажи на некоторых предметах. Температура внутри – минус четырнадцать. – Хорошо. Чаще докладывайте о действиях. – Поняли… Космонавты постепенно подобрались к внутреннему люку между переходным отсеком и зоной малого рабочего отсека. Люк, разумеется, был открыт – его никто в суматохе эвакуации не закрывал, Александр это отлично помнил. Следующий отсек станции по размерам немного превосходил предыдущий – он был длиннее и шире. «Система обеспечения газового состава, пульты центрального поста управления, кресла, прибор для измерения массы тела космонавта, электронные блоки систем, велоэргометр, бачок с питьевой водой… – проговаривал про себя Сергеев, узнавая каждый элемент, попадавшийся на пути. – Дым… Везде дым. Очаг, скорее всего, не разгорелся и потух, но при этом долго тлел, заполнив все пространство едким дымом». Выхватывая лучом оборудование и детали интерьера, он двигался первым. Ритвицкий пробирался следом. Его фонарь мотался прицепленным к скафандру на уровне груди, и проку от него было мало. Сам Владислав, кряхтя и чертыхаясь, тащил кабель для прямого соединения систем электропитания «Салюта» и «Союза». Одной рукой бедолага цеплялся за продольный поручень, другой подтаскивал неудобную ношу. В момент пристыковки к станции транспортного корабля электросистемы обоих космических аппаратов объединялись благодаря разъему стыковочного агрегата. Однако после пожара в системе «Салюта» произошел сбой, и объединения с «Союзом» не произошло. Экипажу пришлось использовать второй способ, суть которого состояла в прямом соединении электросистем при помощи силового кабеля. У конусообразного расширения, где зона малого диаметра переходила в рабочий отсек, командир задержался. Надо было подсветить Рите место, где находился разъем для электрического кабеля. Зафиксировав себя у велотренажера, он развернулся и направил луч на боковую часть пульта управления. Товарищ ухватился за край пульта и ловко – с первой попытки – вогнал штекер в разъем. – Готово, – сказал он. – Я обратно. – Давай. И заодно выровняй давление в спускаемом аппарате и станции. – Понял. Рита уплыл в сторону округлого светлого пятна, Сергеев продолжил осмотр станции… Основной рабочий отсек был гораздо просторнее двух предыдущих. До пожара на стенах и потолке белели панели, обитые специальной мягкой тканью светлых тонов; сейчас многие из них приобрели темно-серый цвет. Сразу за входным люком находился центральный пост управления станцией: два кресла в ряд перед довольно громоздким пультом. В верхнем левом углу пульта красовался «глобус» – прибор, указывающий место нахождения станции над земной поверхностью; рядом располагалась панель контроля систем с клавишами и транспарантами зеленого, желтого и красного цветов. |