Онлайн книга «Крылья Руси»
|
Голубые глаза словно померкли, отошли на задний план… Он будет, будет еще вспомниать их, но – потом. Все потом. Он справится, он сильный. И уж тем более не волновало Алексея, происходящее в Москве. Он не знал, что на следующий же день Софья навестила дом Заборовских, потребовала к себе Марфу, выспросила у нее все, что могла, отметила ту же болячку – начальные признаки влюбленности в государя, плохо, очень плохо, надо пресекать, а спустя неделю нашла девушке жениха. Который, вот совпадение-то, отправлялся к новому месту службы – в Крым. Подальше от Алексея! Чтобы ни ногой в столицу! Говорят, Азов стал очень милым местом, вот там пусть и сидят! Точка! Нельзя им этого, вовсе даже нельзя. Будь Марфа другой, но ведь эту липучку потом ничем не отдерешь. Да и Заборовские род обильный, уцепятся, никакие Милославские их не отдерут. Нет, так не пойдет. Не затем они тридцать лет работают, чтобы из-за непонятной девицы все прахом пустить! Она этого не допустит! А боль… Природа власти такова, что ради нее приходится рвать на куски не только чужие сердца, но и свое. Успокоятся и Марфа, и Алексей, никуда не денутся. Нет у них такого выбора. И права на любовь тоже нет. Пусть кто хочет – осуждает, а Софья выбор сделала. Да и Алексей тоже, иначе не рассказал бы ей все, не уехал… благодарен он за это не будет, и хотелось бы ему, но – нельзя. И этим все сказано. * * * – Мария, милая, ты не могла бы навестить Марию-Луизу? Маша с интересом посмотрела на супруга. – Что случилось? – Она уже третий день бьется в истерике. Хм-м… это было серьезно. Более чем, учитывая, что испанский двор – место своеобразное. Но если королеву не могут привести в чувство даже ее придворные дамы!? Хотя о причинах Мария догадывалась. – Ладно, я схожу. А что говорит Карлос? – Племянник сам в недоумении… Маша усмехнулась, вспоминая, как она удивлялась этому «дядя – племянник» между братьями. Потом поняла. Этикет-с… Невежливо при живой-то королеве говорить о незаконном королевском сыне, вот и называли вежливо – племянником. Опять же, когда один брат старше другого на четверть века – отношения братскими уже не будут. А будут именно такими – опека с одной стороны и уважение с другой. Это в лучшем случае. Маша покивала и решила сходить, навестить «племянницу». Хотя будет ли толк? При всем внешнем обаянии, красоте и доброте, Мария-Луиза была достаточно сложным человеком. Не бывает простодушных принцесс, тем более – французских. Притворялась она виртуозно, а уж что творилось у нее в душе? Вот и сейчас она попросту рыдала. Не кричала, не пыталась кого-то обвинить или рассказать, что ее расстроило – рыдала. В три ручья. Маша честно попыталась ее утешить, но – как!? Как успокоить женщину, которая просто изображает слезоразлив? А из-за чего? А неизвестно! То ли хомячок сдох, то ли пуговица отлетела… догадка у Маши была. Но утешать женщину, которая мечтала о ее смерти? И смерти ее детей? Мол, не страшно, что умер Людовик, все равно вы на небесах встретитесь. Так, что ли? Неубедительно. Так и не вышло приличного утешения. Дон Хуан искренне расстроился – Карлоса он любил и хотел, чтобы у короля все было в порядке. А какой тут порядок? Но потом рассудил, что слез в любой женщине не больше ведра, выплачется – успокоится и вообще, истерики лучше лечить пощечинами, а не поглаживаниями – и махнул рукой. И верно. Спустя неделю Мария-Луиза успокоилась. Но вот прежнего огня и живости в ней не осталось. Теперь это был лишь слепок той Марии-Луизы. Оно и понятно. Насколько уж там была любовь со стороны дофина – неизвестно, но принцесса явно его любила. А может, и он тоже? Бросился ведь Людовик ей на помощь! Или это просто сработали воспоминания о счастливых детских днях? Даже если и так… Детство – важный кусочек нашей жизни. Легкий, счастливый, беззаботный, и теряя кого-то из той, счастливой поры, мы теряем часть себя. И это – больно. Очень больно. Сочувствовала ли ей Маша? О, нет. Слишком памятны ей были те секунды, когда она не знала, где спрятать детей. И думала, что умрет сама, но выиграть бы время… и все это по милости позавидовавшей чужому счастью стервозы?! Хватит с нее и того, что не злорадствовала. * * * – Что случилось? Алексей не любил, когда их работу прерывали. Он, Иван, Софья… время от времени им требовалось поработать вместе. И бояре давно уже знали – не стоит лезть в этот момент к государю. Но… Видимо, что-то такое было у Федора Ромодановского, что он рискнул царской немилостью. – Яков умер. Иван присвистнул. Софья потерла руки. – Подробности? – Все сложно. Яков умер, а его вдова бежала из страны. Софья усмехнулась. Она лично давала Анне добро на такое решение, но… – Подробности? – Говорят, что короля отравили. Имена называют самые разные, а уж кто там, что там… – Пусть сами разбираются. Главное, чтобы долго заняты были. – Монмут счастлив. Уже сделал шотландцам предложение вассалитета, но пока его никто не оценил. – А почему бежала вдова? – заинтересовался Иван. – Говорят, она беременна. – От Якова? – улыбаясь, уточнил Алексей. Ромодановский только руками развел. – Зачат-то ребенок точно был при жизни Якова. А дальше… все в руках божьих! Софья тоже улыбнулась. – Где вдова – неясно. Но в Шотландии она была бы игрушкой. А на континенте… там возможны комбинации и варианты. – Тебе – да вдруг неясно? – усомнился государь. – Может быть, – Софья накрутила на палец кончик косы, – она объявится во Франции? Кто знает… Людовику надо чем-то заниматься. И если родится мальчик, и если родится девочка… – Соня, ты – чудовище! – высказался Иван. Но звучало это так восхищенно, что никто не поверил. Сколько времени собачатся англичане и французы? И тут Людовику в руки сваливается – ЭТО! И в общем-то все правильно. В Испании без него разберутся, а вот в Англии и Шотландии… Какой простор для комбинаций! Сколько вариантов! Например, война за Шотландское наследство! С кем? О, тут тоже хватает претендентов! Швеция, Дания, Монмут… восхитительно! А ведь Людовик – католик, считай, ирландцы его уже полюбят, а вот протестанты – не примут. К тому же, он не сам по себе придет, а как опекун законного короля. Последнего Стюарта! Как много интересного может получиться! |