Онлайн книга «Не ссорьтесь, девочки!»
|
Ну почему они всегда виляют? Ведь Нонна не покупать явилась эти их вонючие сигареты. Разве нельзя сказать прямо: «Ребята, придумайте что-нибудь! Сигареты наши — отрава. Но всем нужно жить». — А кому вы собираетесь ее продавать? — Мужчинам и женщинам в возрасте… — От двенадцати лет до самой кончины, — прерывают ее из зала. Но Валентина вдруг взбунтовалась: — Если вы полагаете, что неэтично рекламировать табачные изделия, можете уйти. Однако, как ни странно, никто не вышел. Работа нужна была многим. — Это новая марка, и мы ждем от вас новых предложений. Перед тем как явиться сюда, Нонна залезла в интернет и теперь решила блеснуть эрудицией: — Знаете ли вы о том, что подавляющее большинство сортов табака похожи друг на друга, как будто собраны на одном поле. Ваш табак чем-то отличается от остальных? — Это вы должны придумать, чем, — усмехнулась Валентина. — Табачная фабрика выпустила новую марку сигарет «Властелин» и решила провести рекламную акцию своей продукции. Но обычные рекламные пути показались фирме неэффективными, и рекламный отдел компании объявил тендер на самый оригинальный способ рекламы. Ну что ж, можно подумать. Это ведь не сложнее, чем пьесу написать. Нонна бредет по Невскому. В витринах магазинов она рассматривает надменных манекенов с выпученными глазами в ярких тряпках. Самая дорогая одежда выглядит неброско и напоминает хирургическое облачение. В самых дорогих магазинах — безголовые манекены. Руки и ноги на месте, а голов нет. Надо будет спросить у Юльки, почему. Подтянутый молодой человек распахивает дверцу машины перед высокой тонкой, как прут, девушкой. Та садится в автомобиль, вернее, вползает в него как змея. За ней, за девушкой-змеей, в салон вползает ее бесконечно длинная нога, которая все длится, длится и длится бесконечно высоким каблуком. Машина уезжает, окатив Нонну грязью. Нонка часто ругала себя за то, что обращала внимание на жанровые сцены. Она могла часами наблюдать за посторонними людьми. Что-то в ее голове записывало впечатления, бесстрастно, как кинокамера. Но потом, отматывая назад это «киноленту видения», она давала характеристики, делала выводы, проявляла собственное отношение к происходящему. Вот карманник поживился у зазевавшегося иностранца, вот таксист высадил толстуху с тяжелой сумкой, вот мужчина вышел из ресторана и разговаривает по мобильному телефону: — А вот теперь слышно. У них тут в Питере гранит везде. Гранит сигналы гасит. И секретаршу мне дали — дура дурой. Неделю в одном пальто на работу ходит. Я ей говорю, стыдно, мать, в твоем возрасте одно пальто иметь. Вот тебе пятихатка, поди купи. Обиделась, заявление подала. Сколько лет ей? Не знаю, лет тридцать — тридцать пять. Соня и Юля ждали Нонку у Лосевой. Грохотала музыка. Группа «Фюзеляж» во главе со своей солисткой Терезой Обломовой пела о любви. Но о любви не совсем традиционной — к самолетам, торпедоносцам, ракетам наземного базирования и системы «земля — воздух». Соня морщилась, а Юля трясла головой в такт музыке. Вообще-то она была занята серьезным делом — раскладывала на столе деньги тремя небольшими стопками. В основном десятки. — За мобильный телефон, на бензин, коту на мясо… Телефон, на бензин, на мясо… Телефон, бензин, мясо… — Странная какая-то картина мира получается. Какая-то скособоченная, — говорит Соня. — Я вот знаешь о чем думаю? Я женщина-прораб. Украшаю гипсовыми завитками дома богатых людей всяких. Так? — Так… Бензин… — Ты украшаешь тела знаменитостей… Так? Юля кивает: — Мясо… — Наш Ноник украшает их досуг. Так? — Сбилась из-за тебя! Юля начинает заново раскладывать свой «пасьянс». Соня с жалостью наблюдает за подругой. — Я наконец хочу понять, когда мы сами вольемся в ряды богатых и знаменитых? Юля замирает с очередной десяткой «на бензин». — А надо тебе это? Она замечает за стеклом Нонну, которая машет им со стороны Невского. — Вон Нонка идет. На кота, на бензин, на мобильник… — Привет, девочки. Чем занимаемся? — Изучаем новый вид пасьянса. Называется: «Как прожить в Питере на три рубля в день?» — объясняет Соня. Юля продолжает бормотать про мясо, бензин и мобильник. — Невозможно прожить, — Нонна относится к проблеме бедности чрезвычайно серьезно. — Тоже мне новость, — отзывается Юля. — На мобильник, на кота, на бензин… — Тут тебе только на чай хватит. Юля хмурится. Опять ее сбили, а она ведь хотела поработать с персональным бюджетом. В кои-то веки занялась планированием, а эти так называемые подруги путают и мешают. — Какой чай? — Я имела в виду «на чай» официанту в ресторане. Путают, мешают и обижают! Юля презрительно фыркает. — Я не хотела тебя обидеть. Извини. Может, ты подпольная миллионерша? — Я перспективная миллионерша. Я наследница капитала. — Только ждать, пока твоя мама даст дуба, не очень хорошо, — говорит Соня, чей девиз: «Родители — это святое!». — А я, девочки, — Нонна решает поделиться наболевшим, — услышала тут, что в нашем возрасте стыдно одно пальто иметь. У тебя сколько? — спрашивает она у Юли. Юля подсчитывает запасы верней одежды: — Штук пять… или шесть… может, десять… — Так, ладно, ты не показательный пример, ты — модельер с упакованной матерью… А у тебя? Соня знает счет своим вещам: — Два! Черное и… черное. Одно длинное, другое… — Короткое! — смеется Юля. Музыка в кафе становится все громче. Уровень звука напрямую зависит от количества молодежи в кафе. Но тут Лосева бессильна. Была б ее воля, она крутила бы для себя песнопения древних коптов, но бизнес есть бизнес. Кассу делали не три сказочные феи, а сотни подростков, отлынивающих от занятий. Соня знает это. Но если приоритет Лосевой — доходы, то Сонин — эстетический вкус. И она хватает за руку проходящую мимо официантку: — Девочки, а можно потише музыку сделать? Сил нет слушать эту пэтэушницу с надтреснутым голосом! — Ты ничего не понимаешь! — возмутилась Юля. — Это рок. — Да, это рок, витающий над русской культурой, и бороться с ним невозможно. Рок всегда начинает и выигрывает. — Ноник, скажи ей, что это классно. — Что?! Юля показывает пальцем куда-то в воздух. — «Фюзеляж»! Нонна задумчиво произносит: — Деталь самолета. Семь букв. — Группа «Фюзеляж», — отвечает Юля. |