Книга Не ссорьтесь, девочки!, страница 68 – Ануш Варданян

Нонна никогда бы туда не отправилась, если бы не Араксия Александровна, которая убедила дочь, не иначе как с помощью гипноза, что пособие по безработице — единственное, что спасет семью от бедствия. А потом, ведь заявка Нонны может и сработать. Как будто руководители театров страны ищут режиссеров и драматургов по биржам труда. Но поскольку Нонна могла писать статьи, преподавать, редактировать, снять клип, поставить детский утренник и даже петь в церковном хоре, ее объявление о работе носило бредовый оттенок. В общем-то она не удивлялась тому, что ее тревожили самые безумные персонажи. С этим ворохом умений нужно было разобраться на месте. Разложить по кучкам зерна и плевелы. Биржа труда, оказалось, для этого и существует.

Таких, как она, было много. По периметру зала стоят столы с компьютерами. Из-за каждого выглядывает оператор — он или она, в белой рубашке или блузке — с натянутой улыбкой и чувством глубочайшего превосходства, хотя они сами — вчерашние клиенты биржи труда.

С кипой заполненных заявлений, анкет и бессмысленных тестов Нонна уже часа три перемещалась от стола к столу, от оператора к оператору. Теперь перед ней Максим — и это единственная его характеристика. И этой бы не было, если бы не бейджик на рубашке, на котором выведено: «Максим».

— Здравствуйте, меня зовут Максим. Я оператор биржи труда. И сейчас, когда вы собрали все подписи, мы будем с вами работать. Ваша профессия?

Нонна протягивает ему листок:

— Здесь все написано.

— Это когда же вы успели столько профессий получить? — Максим пробегает глазами по анкете.

— Живу долго, — устало вздыхает Нонна.

— А тут написано, — пытается льстить Максим, — что вам едва исполнилось двадцать.

— Как сказала бы моя подруга Соня, на заборе тоже много чего написано. Там написано, что мне тридцать четыре и талантливее меня на свете еще пара-тройка человек.

— Ценю ваше чувство юмора.

— Я не шучу.

Максим кашлянул и затараторил по анкете:

— Дипломированный театральный режиссер поможет организовать детский утренник, проведет свадебное торжество, презентацию фирмы, снимет фильм на память о любых событиях, жанр и метраж — по желанию заказчика, даст совет в написании курсовой, диплома, диссертации, приворожит любимую(ого), отведет беду. Гадание на картах Таро, кофейной гуще и обручальном кольце.

Оператор биржи труда, в недавнем прошлом библиотекарь, оттрубивший шесть месяцев на курсах переподготовки, сделался строг лицом и торжественно объявил:

— Я могу предложить вам войти в Партию культуры.

— Я аполитична, но склонна к бунту. Партийная дисциплина мне претит. Я даже в комсомоле не была.

— А у нас как раз от них заявочка. Вы будете там на своем месте. Со всем вашим списком, — уговаривает Максим.

— Что вы имеете в виду? — вспыхивает Нонна.

— Они всех неудачников берут, — доверительно сообщает Максим.

— С чего вы взяли, что я — неудачница? Почему вы со мной так разговариваете? Ваше дело мне помочь найти работу, а не давать своих оценок. Я же не спрашиваю вашего мнения.

— Успокойтесь, — он глянул в анкету, — Нонна Владимировна.

Нонна еле крепилась, чтобы не зарыдать, а Максим неожиданно придвинулся к ней и зашептал:

— А вы в кино работали?

— Да, немного.

— И фильм можете снять?

— Все подвластно мне: и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений! — Нонна величаво расправила плечи.

— Да я не о том. Я бы хотел… Ну, понимаете… Я бы хотел… снять такое кино… Ну, вы понимаете?

— Не совсем.

— Ну, только между нами. Я, моя подружка… ее мама… и мой однокурсник… Ну, вы понимаете?.. Ну, как бы это назвать… Мы вместе предаемся… занимаемся…

— А, поняла. Совокупно отдыхаем, — почему-то обрадовалась Нонка. — Хорошо бы еще включить кошечку, собачку, попугайчика и бабушку. Это называется домашнее порно, молодой человек. Извините, боюсь, что это не доставит мне эстетического удовольствия.

— Я заплачу, — Максим заговорщицки подмигнул.

— Вы просто не сможете заплатить мне таких денег, чтобы я согласилась… Для того чтобы это снимать, мне как минимум сначала потребуется операция по перекодировке структуры личности. Боже мой, до чего я докатилась!

Да, идея с биржей труда была неудачной. И так каждый раз, когда она слушает мать и поступает по ее рекомендации. Например, Араксия Александровна прямо-таки настаивала, чтобы Нонна вышла замуж за Федора, боясь, очевидно, что дочь останется в пожилых девушках. И что из этого вышло? Только Мишка. А в основном — одна маета.

Нонна поднялась, чтобы уйти, но вдруг что-то вроде жалости колыхнулось внутри.

— Хотите совет?

Максим смотрит на нее почти жалобно.

— Бром и Библия. — Нонна забирает со стола бумаги.

— Вы начальству жаловаться пойдете?

— Нет! Где ж их берут-то, извращенцев этих? — бубнит себе под нос Нонна. — А с виду клерк прыщавый.

В фойе был установлен плакат: две крупные блондинки с лицами и фигурами моделей «Плейбоя» затерли между собой пожилого лысого господина. К петлице мужчины прикреплена объемная бумажная роза. Нонна шла мимо, когда роза, реагируя то ли на тепловой импульс, то ли на движение, заговорила человеческим голосом:

— Мечты сбываются. Деньги, вложенные в ваше образование, обернутся сверхприбылью вашей фирмы. Эксклюзивность. Безопасность. Доступность. Три кита, на которых стоит наш университет!

— Боже, какая глупость, — вздрогнула Нонна.

Из-за плаката выпрыгнула женщина, похожая на гнома. Маленькая, в синем колпаке.

— Здравствуйте! — провозгласила она, потряхивая диктофоном, и протянула руку для пожатия.

— Анна. Новый университет. Служба социального анализа.

Нонна с опаской тронула ее за кончики пальцев и едва кивнула, не собираясь продолжать разговор.

— Вы посмотрели на наш интерактивный плакат. Ваше мнение?

Нонна улыбнулась.

— Мне понятен вкус вашего ректора. Джентльмены предпочитают блондинок. Зубы, опять же, хорошие. Чему у вас учат, правда, непонятно.

— Спасибо вам за этот краткий и лаконичный ответ.

— Либо краткий, либо лаконичный, — бросила на ходу Нонна.

— Что? — задумалась Анна.

Нонна обреченно вздохнула. А эта где училась? В каком, интересно, университете? Пришлось остановиться.

— Это одно и то же, понимаете? Краткий и лаконичный — это одно и то же, это тавтология, масло масляное…

Но у Анны был строгий план — двести человек в день. За это ее бесплатно обучали на курсах переподготовки. По плану же она должна задать десять вопросов. Не больше.