Онлайн книга «Сон в новогоднюю ночь»
|
— О чем ты?! В глазах бухгалтерши полыхнул тщательно скрываемый ужас. А актриса продолжала: — А я о том, что это ты, Семужкина, могла убить моего мужа! Думаешь, он мне не успел рассказать? А он — успел! И о тайном аудите, который он заказал. И о том, что открыла проверка: какие суммы ты проносишь мимо кассы и кладешь себе в карман! Ты воровка! Ты регулярно обкрадывала нас с Боренькой!.. — Ты… Семужкина аж задохнулась. Кровь прилила к ее в лицу. И тут раздался здравый голос — он принадлежал, естественно, Денису Карпытину. — Постойте, господа. К чему эти доморощенные разборки? Давайте успокоимся и наконец позвоним в милицию. Она во всем разберется. Супруга Борджиа словно ждала этой реплики. Она, войдя в раж, перекинулась на дотоле молчаливого Карпытина: — А ты вообще молчи!.. Я-то знаю историю твоего знакомства с Борисом. Вы не простые друзья-приятели. Ты здесь потому, что Боренька тебя лечил. И если б не лечил, ты б уже давно не здесь сидел, в обществе приличных людей, а где-нибудь в Кащенко! Ты что, не понял? Ты ведь тоже под подозрением! Сколько было в истории медицины случаев, что пациенты убивали своего психиатра?! Что щелкнуло сегодня у тебя в голове? А?! Не повторил ли и ты их подвиг?! Карпытин залился густой краской. «Ну и ну, — подумала Таня, — хорошенького же кавалера хотел подсунуть мне Борджиа! То-то я чувствовала, что с великолепным Карпытиным что-то не так…» — По-моему, ты забыла, — через силу усмехнулся смертельно бледный Семужкин, обращаясь к вдове, — для полного комплекта обвинить тетю Веру, а также Татьяну. Жена Борджиа обвела обеих женщин безумным взглядом. — Мысль хорошая! Они ведь тоже могли. Неразделенная любовь, ревность ко мне, зависть… Да у них у обеих тоже, если разобраться, полным-полно мотивов! — С меня хватит! — решительно отмахнулась от вздорного обвинения Татьяна. — Я звоню в милицию. Она взяла трубку стационарного телефона. Гудка не было. Таня несколько раз нажала на рычаг. Бесполезно. Тогда она вытащила из сумочки мобильный. На дисплее значилось: «Нет доступной сети». — Кто даст мне свой сотовый?! — нахмурилась Садовникова. Семужкин покорно полез в карман. Его брови поползли вверх. — Хм, и у меня тоже нету Сети… — И у меня… — пробормотал Карпытин, вглядываясь в свой мобильник. Таня обвела гостей оценивающим взором. Все растерянно молчали. Садовникова вдруг почувствовала себя хозяйкой положения. — В таком случае, — потребовала Татьяна, — скажите, кому принадлежит пистолет? — Это оружие моего мужа, — пробормотала вдова. — Где оно хранилось? — повелительно спросила Таня. — У него в сейфе на втором этаже, в спальне. — Где хранились ключи от сейфа? — Не было никаких ключей! Он открывается кодовым замком. — Кто знал код? — Никто, — сказала жена Борджиа. — Только сам Боря… Татьяна перевела требовательный взгляд на прислугу. — Я тоже не знала кода! — затрясла головой тетя Вера. — Ну что ж, — проговорила Таня и подошла ближе к трупу, — тогда мне, кажется, все ясно… …— Приемлемо, — пыхнул своей сигарой Валерий Петрович. Таня примчалась к полковнику резерва ФСБ Ходасевичу первого января с самого утра, не успев даже как следует выспаться. Все равно она запланировала в этот день подарить отчиму подарок — замечательный хьюмидор (сигарный ящик), наполненный настоящими «гаванами». А теперь появился еще один повод — рассказать о своем новом приключении. Однако при этом она не помощи у Валерия Петровича собиралась — как у них повелось — попросить, а, напротив, поведать о проведенном расследовании. Первом, прошу заметить, полностью самостоятельном — и увенчавшимся абсолютным успехом. — Могу восстановить ход своих тогдашних мыслей над телом убитого Борьки, — рассказывала Таня. — Сначала я подумала: кто согласно правилам игры должен во время выстрела «мафии» сидеть с открытыми глазами? И обязан все видеть? Ответ: ведущий. То есть в данном случае сам Цесарский. В этот момент у меня первые подозрения… Значит, подумала я, он все видел. И как убийца достал пистолет, и как целился в него, как стрелял… И он даже не вскрикнул? Не проронил вообще ни единого слова?… — Весьма логично, — пробормотал полковник. А воодушевленная его скупой похвалой Таня продолжала: — Потом второе — его жена, Геля, конечно, хорошая актриса, но с обвинениями в адрес всех и вся, причем непосредственно над трупом мужа, она, кажется, малость переигрывала… Насколько я разбираюсь в психологии, человек в ситуации личной катастрофы прежде всего испытывает шок. Потом приходит боль, а гнев и злоба — на убийц или на судьбу — уже гораздо позже. А в данном случае все произошло наоборот и оттого выглядело несколько искусственным… — Что ж, — промолвил благодушный отчим, — в наблюдательности и знании психологии тебе, Танюшка, не откажешь. — Мерси… Нечасто ты, Валерочка, говоришь мне комплименты… Надеюсь, они мной заслужены… Потом я подумала про пистолет. Домашние — то есть и Геля, и тетя Вера — сказали мне, что он хранился в сейфе Цесарского, и никто, кроме него, не знал кода… Еще одна улика против Борьки… — Так, так… — подбодрил падчерицу полковник. — А потом — телефоны. Ну, перерезать телефонный провод у стационарного аппарата мог кто угодно… А вот почему не работали все без исключения сотовые? Почему они независимо от оператора вдруг выпали после убийства из зоны действия Сети? Все это неспроста, решила я. И поставить «глушилку», выводящую из строя все мобильники, находящиеся в доме, мог только хозяин… — Или его жена, — заметил Ходасевич. — Да, но в чем смысл подобной операции? Не иначе: как можно дольше скрывать происходящее… А зачем? — спросила я себя… — Да ты прямо сложившийся сыщик, — с долей иронии (впрочем, совсем необидной) проговорил Валерий Петрович. — Хочешь, я тебя порекомендую в помощницы Паше Синичкину? Татьяна отрезала: — Нет, спасибо, Валерочка, у меня есть собственная хорошая работа. И высокооплачиваемая. А преступлениями мы с тобой лучше займемся в свободное от основной службы время… Ты еще не устал от моего рассказа? — Нет-нет, все очень поучительно. — Так вот, главное: я вспомнила, как ты учил меня — искать, не кому выгодно (а о том, кому выгодна смерть Цезаря Борджиа, женщины, в основном Геля, наговорили с три короба), а кто мог это сделать. И по всему выходило, что убить Цесарского мог только сам Цесарский… У него были открыты глаза в момент выстрела, он знал код сейфа, где хранилось оружие, он мог отключить стационарный телефон и поставить «глушилку» для мобильников… И тогда я подошла к «трупу» и… И как двину его ногой!.. |