Онлайн книга «Магнус Миллион и Спальня кошмаров»
Тотем набросился на подарок Антона и принялся терзать его, искоса поглядывая на мальчиков. – Это я его сюда притащил, – с гордостью продолжал главарь экстримов. – Охотиться сам он теперь не может, поэтому приходится накармливать. – Подкармливать, – рассеянно поправил Магнус. Откуда это странное ощущение, будто бы всё уже было? Ведь он не знал, что в лицее живёт филин, и всё-таки в этой встрече было нечто смутно знакомое, словно перед ним был кто-то, кого он знал раньше. – Это его собака цапнула. Здоровенная. Чуть совсем крыло ему не отодрала. – Собака? Где-то в глубине сознания Магнуса зашевелились невнятные картинки. Собака? Нет, это была не собака, по крайней мере не обыкновенная собака… – Я видел твоего Тотема во сне несколько ночей назад, – начал поспешно рассказывать Магнус, пока картинки не улетучились из памяти. – По крайней мере, это был филин, как две капли воды похожий на него. Дело было ночью, он охотился, и вдруг… – Ну-ка, ну-ка? И чего? – Сверху на него набросилось что-то вроде собаки… Только у этой собаки было три головы. Антон расхохотался во весь голос: – Ты совсем того, да? Давно ты видел трёхголовых собак? – Я не говорю, что видел их в реальной жизни, я рассказываю, что мне приснилось. Она набросилась на Тотема… ну, то есть на того филина, а дальше я проснулся. Воспоминания о снах всегда такие – образы в них хрупкие, как мыльные пузыри. Попытаешься поймать – тут же лопнут. – Честное слово, – настаивал Магнус. – На снегу лежали перья и кровь. Это всё, что я помню. – Подожди, – сказал Антон и принялся рыться в разбросанных по полу книгах. – Вот так выглядела твоя псина, которой ты в жизни не видел? Наполовину разорванный том, сунутый им Магнусу, был старым учебником по Древней Греции в серой тряпичной обложке. Из него вываливались страницы с присохшими пятнами птичьего помёта. Антон указывал на картинку с изображением фрагмента старинной вазы. На светлом фоне был нарисован Цербер, трёхголовый пёс, охранявший вход в преисподнюю, он приготовился прыгнуть на Геракла, все его три пасти были распахнуты, а головы щетинились змеями. Магнуса передёрнуло. – Да, это он: Цербер, только настоящий. Живой, понимаешь. Где ты его взял? Антон пожал плечами: – Все эти старые книжки, надо же им для чего-нибудь служить. Тотем на них спит. Наевшись, филин стал не так суров. Он втянул голову в плечи, полуприкрыл глаза и позволил погладить себя по макушке. Антон осторожно приподнял его крыло, показывая рану. – Без шуток, он бы умер от холода, если б я его не нашёл. Хорошо, что крыло всё-таки не сломалось, а только вывихнулось. Думаешь, это твой Цернер его так? – Цербер, Антон, а не Цернер. Мифическое животное. Легенды Древней Греции. – Так ты думаешь, это он напал на Тотема? – Я не знаю. Мне просто приснился сон. Удивительное стечение обстоятельств. – Удивительное чего? – переспросил Антон. – Ну, стечение обстоятельств. Совпадение. Антон скорчил физиономию: – Ты нарочно говоришь слова, которые я не понимаю? – Я хочу сказать, что иногда нам снится что-то, а потом кажется, что сон сбылся в действительности. – А, ну да. – У тебя такого не бывает? Плевок пожал плечами: – Ты-то больной, чё с тебя взять. У тебя сонный вирус, нормально, что у тебя в башке всякая странная ерунда. Вот если бы мне снились сны, чего бы там было? – Антон, всем людям снятся сны. – Только не мне. Сытый Тотем от поглаживаний по голове будто задремал. Он потихоньку подвинулся к Антону и прижался, чтобы согреться. Только дрожание век указывало, что он не спит. Иногда он вдруг открывал глаза и осматривался по сторонам, словно пытался следить за разговором мальчиков, которые сидели по-турецки перед горящей свечой и беседовали вполголоса, укрывшись от всего мира в маленьком убежище под самой крышей. – Сны видят только богачи. Те, кто живёт в Верхнем. А нам-то, остальным, о чём смотреть во сне? О заводе, что ли, на который надо идти работать? Какая от этого радость? – Разве ты никогда не представляешь себе, что ты где-нибудь не здесь и что ты – это кто-то другой? – Нет. – Подожди, а как же кошмары? Не говори мне, что у тебя и их никогда не бывает! – Никогда. – Я тебе не верю. Антон скорчил насмешливую гримасу: – Кошмары – это когда боишься. А мы, которые экстримы, ничего не боимся! Может, храбрости придавала птица, которая дремала, прижавшись к нему? На покрытом шрамами черепе Плевка, туго обтянутом кожей, пульсировала голубая вена, как у новорождённого младенца, и на секунду он вдруг показался Магнусу ребёнком – тем, которым когда-то и в самом деле был. – А эта женщина с медальона, она тебе тоже снится? – Часто. – Повезло. Он раскрошил в ладони печенье, поделился с Тотемом и сказал: – У нас тут ни у кого нет родителей. Вот поэтому мы все здесь. – У кого это – у вас? – Ну у нас, которые из рабочих. Ты чё, тупой? – Это, наверное, очень грустно. Рождество без… ну, то есть, я хочу сказать, грустно, когда нет семьи. – У меня-то есть она, семья. Приёмная, так они это называют. Но им до меня большого дела нет. «Как и моему отцу – до меня», – чуть было не сказал Магнус, но сдержался. Даже жадный и не самый заботливый отец – это всё-таки отец, ведь у некоторых нет и такого. – А твои… ну… твои настоящие родители. Ты их не знал? – Не хочу про это говорить. Антон нахмурился. Несколько секунд мальчики сидели молча и только смотрели на пламя свечи, дрожащее на сквозняке. Первым тишину нарушил Плевок. Он нагнулся к Магнусу и спросил почти шёпотом: – Эти больные из травмпункта, ну, с эпидемией… Тебе не кажется, что всё это очень странно? – Что странно? – решил уточнить Магнус. – Корь. Тебе не кажется странным, что её подхватили только сироты? – Малыш Швоб? Вагнер? Сироты? Плевок вздохнул и покачал головой: – Да говорят же тебе, все они – сироты! Ты всё-таки тупой. Это сделали нарочно. Их-то никто не станет искать, понимаешь? – Ну это какая-то ерунда, Антон. Почему ты считаешь, что там одни только сироты? – Насколько я знаю, только они. Я видел список на двери. |