Книга Бумажные призраки, страница 50 – Джулия Хиберлин

Все столики возле фургончика заняты. На меня никто не смотрит. Всем плевать. Только Барфли почувствовал неладное и тихонько заскулил.

– Все хорошо, – шепчу я.

Школьный психолог, дурацкий психоаналитик, моя мать, мой тренер, Энди, всеведущий «Гугл» – все они придумывали разумные объяснения этим паническим атакам.

Я же давно решила для себя, что на несколько минут – максимум на четыре – меня посещает ужас Рейчел.

Мы вместе дышим, вместе дрожим, вместе потеем. Когда все заканчивается, мне даже немного грустно.

Встреча с сестрой продлилась три минуты пять секунд.

Мы с Барфли возвращаемся в переулок, где я оставила пикап. Еще издалека, футов за сто, я замечаю под дворниками какие-то бумажки.

Сердце мгновенно начинает идиотскую пляску. А вдруг Энди одумался и все же оставил мне прощальную записку? Или Карл проложил более точный маршрут, сообразив, что оппонент ему достался не самый сообразительный? Или?..

Я сильнее натягиваю поводок и осматриваюсь по сторонам. По обеим сторонам улицы – старые покосившиеся заборы. Тут и там зияют дыры выпавших или проломленных досок – в них можно заползти и спрятаться. Через них можно шпионить. Вдоль тротуаров стоят сплошь развалюхи, ни одной приличной машины. Я невольно тянусь к пистолету, но вспоминаю, что оставила его в салоне.

Единственная живая душа на этой улице – бегущая впереди девушка в выгоревшей университетской футболке. Она совсем одна и ничего не боится, прямо как моя сестра в тот день, когда ее похитили. Яркое солнце, проникающее в каждый уголок, давно уже не внушает мне спокойствия.

– Стой тут, – приказываю Барфли.

Чтобы дотянуться до первой бумажки, мне приходится встать на подножку. Это афиша – в баре на Шестой улице сегодня выступает местная рок-группа. На второй листовке изображен толстый трехногий черный кот по кличке Сосис – «когти удалены, лоток знает, с радостью пойдет в хорошие руки».

Сплошной бумажный спам. Какая ирония – для города, власти которого запретили одноразовые полиэтиленовые пакеты и хотят ввести штрафы для тех, кто не делает компост из органического мусора.

Не знаю, какое чувство во мне сильнее – облегчение или разочарование. Уложив Барфли на заднее сиденье, я сажусь за руль. В салоне сущий ад. Я снова врубаю кондиционер на полную мощность.

Липкий, как яблочный сок, пот склеивает мне кожу под коленками и просачивается сквозь футболку. Как всегда, на память о сестре мне остались мокрая одежда и легкая головная боль. Карл всегда держал список условий под рукой – в бардачке. Я достаю желтый листок, исчерченный белесыми складками: в разное время Карл превращал его то в самолетик, то в мяч, то в пилотку, которая однажды два часа продержалась у него на голове, пока он спал.

Меня тревожит, что он бросил в машине такую важную вещь. Видимо, он запомнил список. Все условия надежно отпечатались у Карла в мозгу – оно и неудивительно, ведь он снова и снова прокручивает их в уме. Помню, как он по десять раз на дню донимал меня своими требованиями – новыми и старыми.

Черная кожа сиденья накалилась от полуденного солнца: приходится немного съехать вниз, чтобы спасти от нестерпимого жара голые ноги.

За какое время при тридцатиградусной жаре салон автомобиля накаляется до 70 градусов? а) за два часа; б) за сорок минут; в) меньше чем за десять минут.

Верный ответ – в) меньше чем за десять минут. Последний тест я написала на «отлично».

Электронное табло на приборной доске утверждает, что температура воздуха за бортом приближается к 37 градусам. Я оглядываюсь на Барфли. Он в полном порядке – нос почти прижат к вентиляционной решетке, уши подрагивают на ветру.

Рассеянно кладу список на руль и разглаживаю. Как же мне подступиться к этой мешанине слов, цифр и букв, вывалившихся из головы Карла?

В чужих списках бывает невозможно разобраться. Люди часто придумывают собственные сокращения. Помню, как трудно было расшифровать мамины списки продуктов: если не знать, что т. б. – это туалетная бумага, к. к. – крупный картофель, а м. о. – маринованные огурчики, поход в магазин ничем хорошим не закончится. Точно так же никто бы не смог прочитать мои перечни, аккуратно разложенные по пластиковым контейнерам в камере хранения.

Я без труда вычеркиваю из списка те условия Карла, которые уже выполнила: камера, сладкий чай со льдом, «Дейри куин», «Уотабургер», новые щипчики для ногтей, пуховая подушка и ГШ – говяжий шницель, который он ел уже дважды.

Заодно вычеркиваю Библию. Карл украл одну из тумбочки в мотеле.

«Нью-Йорк таймс». На техасских заправках этой газеты не найти.

Вычеркиваю все, что можно съесть или проглотить. Останавливаюсь на «1015».

Я совершенно уверена, что это не название формы для бухгалтерской отчетности. Карл имел в виду сорт популярного в Техасе сладкого лука, получившего свое название в честь дня, когда его впервые посадили – 15 октября. Большинство техассцев об этом не знают. Но уж Карл-то должен знать, ведь его дедушка был фермером. «Красный рубин» – не кличка стриптизерши, а сорт грейпфрута.

Дальше друг за другом следуют названия трех книг: «11/22/63», «Одинокий голубь», «Улисс». Уж не знаю, какое они имеют значение для Карла – вероятно, он просто хотел скоротать время.

Осталось десять пунктов. Я ставлю звездочки напротив подозрительных предметов – если учесть, что список составлял серийный убийца. По той же причине я до сих пор не выполнила эти условия.

Туристические ботинки, веревка, лопата, часы с водозащитой 300 м, фонарик, WD-40.

Пищевая пленка фирмы «Глэд».

Так и вижу ее на чьем-нибудь лице.

Осталось три пункта.

Голова младенца.

Малшу.

Блуждающие огни.

Все это – названия мест. Карл поставил на карте три крестика, одним из которых отметил Остин. Раскладываю карту на коленях.

Голова младенца – это кладбище в шести часах езды от городка Малшу. Несколько дюжин заброшенных могил, которые и не заметишь за окном автомобиля. Легенда гласит, что в 1850-х индейцы похитили белую девочку, убили и насадили ее голову на кол – отпугивать незваных гостей.

Откуда мне это известно? У Карла есть фотография мемориальной таблички у входа на кладбище, на которой висят пластмассовые кукольные головы – словно хвост из консервных банок на машине молодоженов. Повесил их туда не Карл, я проверила. Он просто задокументировал местную традицию.

Голова младенца на карте не отмечена.

Но зато крестики стоят напротив двух других названий из списка.

Малшу – западнотехасский городок неподалеку от фермы, которую держал дедушка Карла.

Марфа – город в пустыне, где иногда можно наблюдать блуждающие огни.

Карлу удалось снять загадочное явление на пленку и выжить, чтобы рассказать о нем другим. Именно эта фотография открывает его книгу «Путешествие во времени».