Книга Танцующая для дракона, страница 49 – Марина Эльденберт

Тишину разрывает голос:

— Стоп! Снято!

Я даже не сразу понимаю, что произошло, до меня не сразу доходит, почему Даармархский мне улыбается. Только когда прихожу в себя, вижу вскинутую руку Гроу — большой палец вверх и слышу команду:

— Перерыв пятнадцать минут.

Сердце бьется как сумасшедшее, гоняя по венам кровь, но я даже дышу через раз.

Он сказал: «Снято»?

Мне не послышалось?

У меня получилось?

У меня получилось!

— Танни. — Рихт улыбается. — Скажи уже что-нибудь.

— Ы, — говорю я.

— И на том спасибо. — Теперь уже он откровенно смеется. — Кофе хочешь? Я попрошу принести.

Мне бы чего покрепче. Бокальчик тоньяса, например. И можно без льда.

Последнее вырывается сквозь плотно сжатые губы сдавленным смешком, а потом я делаю то, что меньше всего от себя ожидаю: приподнимаюсь на носки и целую его. По-настоящему, крепко и яростно.

В губы.

Это похоже на помешательство, потому что ответ Рихта больше напоминает порыв ураганного ветра. Меня подбрасывает в раскаленный огнем Даармархского и Теарин воздух, а вокруг текут потоки прохлады кондиционера. Мы же стоим в воронке зарождающегося смерча, в самом ее эпицентре, и, кажется, теперь я начинаю понимать, откуда берутся ураганы. Особенно когда за спиной словно крошится льдом голос Гроу, и столкновение стихий окончательно вышибает из меня дыхание.

— Я понимаю, что вхождение в роль проходит с определенными сложностями, но все нерабочие моменты оставляем вон за той дверью.

Прохладный воздух скользит по губам, когда до меня доходит, что я только что сделала. Точнее, что только что сделали мы, но голова продолжает кружиться, как после катания на аттракционе. Медленно поворачиваюсь: съемочная группа все еще отодвинута на задний план, как нечто далекое и чуждое моему миру, но изо всех них отчетливо выделяется Гроу. Он вытолкнул меня в Огненные земли, он же сейчас возвращает обратно. От него веет обжигающим холодом, даже зеленое пламя в глазах, как водичка из Гельеры в приятный зимний день, когда от ветра щеки превращаются в костры, а на ресницах пушится иней.

Этот взгляд растягивается в долях секунды, за которые я успеваю замерзнуть, вспыхнуть и снова замерзнуть, а потом Гроу смотрит на Рихта. Будь у него вместо глаз прицелы, вышибло бы навылет. Ледяным лазером.

— Это понятно?

Вот даже не поймешь, как он умудряется один короткий вопрос превратить в приказ.

— Понятно, Джерман.

— Вот и чудесно.

Он развернулся и направился к выходу из павильона, и только после этого я смогла вздохнуть. Нормально так, глубоко.

Глядя ему в спину, долго и выразительно поморгала, а потом снова повернулась к Рихту.

— Слушай, этот поцелуй…

— Все в порядке, Танни. Я понимаю.

Да? А я вот ничего не понимаю.

— Если я еще пару минут постою на этом месте, я с него уже не сойду.

— Это были мысли вслух?

— Ага.

— Тогда пойдем пройдемся. — Он кивнул на выход из павильона.

Это мне сейчас идти в ту сторону, куда Гроу ушел? Нет, не хочу.

И вообще, что это только что было?

Я о поцелуе. И о Гроу.

А может, и о том, и о другом. Он же меня чуть в пол не вморозил, а следом чуть не превратил в костерок имени актерско-режиссерской дружбы, если можно так выразиться. Представила себя статуей, которая полыхает под корочкой льда. Да, хорошие бы получились спецэффекты.

— Ты сейчас о чем думаешь? — К счастью, рядом был Рихт, который все-таки увлек меня к выходу.

— О спецэффектах.

— О чем?!

Да, кто о чем, а Танни Ладэ о спецэффектах.

— Я… в общем, у меня есть такая особенность: накладываю спецэффекты на все происходящее и представляю, как это могло бы быть. Издержки профессии.

— Интересная особенность, — заметил он.

— Да, наверное, так можно выразиться.

Я избегала смотреть на его губы. Губы как губы… хотя нет, вру. Губы у него были по-мужски жесткие, сильные, и воспоминание о поцелуе до сих пор отзывалось на моих. Есть в этом что-то ненормальное: два дня подряд целоваться с разными мужчинами и оба раза… чувствовать. А что я, кстати, почувствовала?

Перед глазами вопреки всякой логике возникла физиономия Гроу и его губы, совсем другие: резкие, сухие, обветренные.

Та-ак, все!

— Танни?

— Мм?

— Ты молодчина. — Рихт улыбнулся.

— Смотри, захвалишь, — фыркнула я. — Зазнаюсь и стану как Мелора.

— Как Мелора ты не станешь при всем желании.

Мы все-таки вышли из павильона, и жара тут же окутала нас тонкой вуалью. Сейчас, пока дождей нет, здесь еще можно нормально дышать. А вот когда начнутся?..

Я невольно зыркала по сторонам, незаметненько так, но Гроу нигде поблизости не было. Интересно, куда снесло Его Ледяное Драконобесподобие? И почему?

— В Лархарре я точно сварюсь, — решила сменить тему.

До меня понемногу доходило (уже осознанно), что у меня получилось. И что, похоже, я действительно собираюсь играть Теарин. Теперь уже окончательно и бесповоротно.

— Не любишь жару? — Рихт внимательно на меня посмотрел.

— У нас с ней сложные отношения. В Мэйстоне все-таки попрохладнее.

— В Лархарре климат другой. Более сухой, из-за этого жара воспринимается гораздо легче.

Разумеется, там по большей части сплошные пески. Интересно, что иртханы именно там появились.

— Как вообще людям такое в голову пришло — вливать в себя кровь драконов?

Кажется, я это вслух спросила.

— По сути, у них и выбора-то особо не было. — Рихт пожал плечами. — В Пустынных землях не та почва, чтобы скрываться под землей. Поэтому шаманам оставалось курить травы, надеяться на высшие силы и древних богов, ну и… очевидно, под травами высшие силы подсказали им такое решение.

Я не выдержала и фыркнула:

— Удивительно мудрые высшие силы.

Мы направились в сторону от павильона, точнее, решили его обойти. Тем более что сразу за ним начиналась дорожка, укрытая от солнца его массивной громадой.

— Если серьезно, в Аронгаре было гораздо проще. Люди действительно уходили под землю, а на территории современной Лархарры прятаться не получалось. Искали другие способы выживания, охотились, ставили ловушки. Потом вот решили попробовать перенять силу. У нас даже в курс истории включен раздел о том, как наши предки пытались сосуществовать с драконами. Правда, о доиртханской эпохе известно мало.