Онлайн книга «В пекле огненной дуги»
|
Шульженко подозвал Романцова и отдал ему какое-то распоряжение. Взводный в ответ козырнул и выкрикнул четыре фамилии своих бойцов, среди которых назвал и Семёна. — Помогите товарищам разгрузить машину, — приказал взводный. — Туда, на помост. Кузов полуторки был уставлен небольшими фанерными ящиками вроде почтовых. — Сынки, снимите четырнадцать штук, — попросил стоявший рядом с грузовиком пожилой мужик в телогрейке и военной шапке, уши которой были завязаны сзади. Судя по виду, это был рабочий. Семён взял один из крайних ящиков и удивился, потому что тот оказался довольно-таки тяжёлым — килограммов под тридцать. — Ого! — взяв другой ящик, воскликнул сержант Потапов. — Отец, ты нам, что ли, чугуняки какие-то привёз? — Сувениры тут для вас, — неопределённо ответил рабочий. — Ух ты! — Потапов обрадовался. — А что ж за сувениры такие? Рабочий усмехнулся. — Ишь, какой любопытный… Потерпи маленько, скоро узнаешь. Семён поставил ящик на эстраду и, вернувшись за следующим, увидел возле «эмки» девушку. Одета она была тоже по-рабочему: ватные штаны, телогрейка и шерстяной серый платок. Но, несмотря на эту поверхностную невзрачность, у девушки было очень симпатичное лицо с большими карими глазами. Когда он вернулся за третьим ящиком, то опять полюбовался девушкой в рабочей одежде и испытал при этом сильное волнение. Она же лишь вскользь бросила на него взгляд и сначала нахмурилась, очевидно, догадавшись, что её разглядывают, но потом улыбнулась, и от этой улыбки в душе Семёна воцарился такой сумбур, что он едва не уронил ящик. Когда все четырнадцать ящиков были поставлены на эстраду, пожилой рабочий попросил закрыть борт полуторки. Находясь в приятном очаровании и не отдавая отчёта своим действиям, Семён, насилу преодолев возникшую робость, подошёл прямо к девушке и замялся, не зная, какие слова ей сказать. — Вы что-то хотели, товарищ красноармеец? — строго спросила она, сделав серьёзный вид, хотя глаза её при этом по-доброму смеялись. — Да… — Семён почувствовал, что краснеет от неловкости, и едва смог говорить. — Я… хотел сказать вам… что давно не встречал таких девушек. — Каких это таких? — Она немного наклонила голову вбок, глядя на него с интересом. — Ну… — Он окончательно пришёл в смущение и растерянность. — Таких, как вы… красивых. — Да? — Девушка неожиданно рассмеялась. Семён хотел было что-то ещё добавить к сказанному но не успел — рядом деликатно кашлянул пожилой рабочий. — Пойдём, Надюха, — строго произнёс тот, покосившись на Семёна, — а то, я смотрю, хлопцы тут шибко бойкие. Заговорят тебя. — Не бойтесь, Савелий Михалыч, не заговорят, — с весёлым вызовом ответила она и опять засмеялась. После этого они оба поднялись на крыльцо штаба и скрылись за дверью, а Семён ещё с минуту стоял подле машины, переживая свой короткий разговор с девушкой по имени Надя и всей душой желая продолжить его… А спустя четверть часа всех опять построили у эстрады, и полковой комиссар сделал объявление. — К нам приехали представители Златоустовского инструментального завода-комбината имени Владимира Ильича Ленина, которые сейчас выступят с приветственной речью и вручат нам свои подарки. Предоставляю слово главному инженеру и парторгу завода-комбината товарищу Бачурину. Прошу вас… — Он сделал приглашающий жест тому самому холёному типу. Главный инженер вышел вперёд. Одет он был, в отличие от девушки и пожилого рабочего, в цивильное тёмно-серое пальто с чёрным меховым воротником. — Товарищи командиры и красноармейцы! — хорошо поставленным голосом произнёс он. — Скоро вы отправитесь на фронт и встретитесь лицом к лицу с врагом, напавшим на нашу Родину Так знайте, что у вас есть крепкий, надёжный тыл, который своим ударным, героическим трудом помогает вам ковать победу над подлыми немецко-фашистскими захватчиками… А теперь я передаю слово бригадиру и комсоргу сборочного цеха Надежде Королёвой. И тут Семён опять увидел строгую девушку с большими карими глазами. Она сделала два шага вперёд, хотя, по большому счёту, никакой нужды в этих двух шагах не было. Но, наверное, Надежда отделилась от других, чтобы оказаться, пусть даже чуть-чуть, наедине со зрителями и с самой собой. — Я прочту стихотворение Константина Симонова «Убей его!», — сказала девушка, и после этих слов её лицо стало сосредоточенным и волевым, словно сейчас она должна была произнести что-то очень-очень важное и ответственное, имеющее большой смысл и сокровенное, бесконечно дорогое её сердцу. По крайней мере, Семёну показалось именно так. А когда Надежда сорвала со своей головы платок, разметав по плечам каштановые волны волос, и начала читать по памяти стихотворение, он понял, что не ошибся и правильно воспринял выражение лица девушки… Если дорог тебе твой дом, Где ты русским выкормлен был, Под бревенчатым потолком, Где ты в люльке качаясь плыл, Если дороги в доме том Тебе стены, печь и углы, Дедом, прадедом и отцом В нём исхоженные полы… Конечно, это стихотворение Семён читал в газете «Красная звезда» ещё в Мургабской комендатуре, но из уст Надежды оно звучало совсем иначе — более торжественно и проникновенно. Он невольно подобрался, слушая эти строки, которые обладали некой незримой, неведомой природы силой. От этих строк в душе разгоралось пламя, рождался огненный смерч — могучий и всесокрушающий… Если ты не хочешь отдать Ту, с которой вдвоём ходил, Ту, что долго поцеловать Ты не смел, так её любил, Чтобы немцы её живьём Взяли силой, зажав в углу, И распяли её втроём Обнажённую на полу, Чтоб досталось трём этим псам, В стонах, в ненависти, в крови, Всё, что свято берёг ты сам, Всею силой мужской любви… Ярко представив эту жуткую картину, он почувствовал растущую ненависть к тем нелюдям, которые посмели творить такое на его родной земле, и невольно сжал кулаки. Если ты не хочешь отдать Немцу с чёрным его ружьём, Дом, где жил ты, жену и мать, Всё, что Родиной мы зовём… Она читала с заметным напряжением, подрагивая от собственных слов, будто они поражали её саму. Семён вдруг догадался, что в этой девушке сокрыт великий заряд святой и жертвенной любви, ради которой она способна преодолеть самые трудные испытания. Быть достойным такой любви имеет право далеко не каждый… |