Онлайн книга «Идеальная незнакомка»
|
С озера налетел порыв ветра, но кожа у меня словно одеревенела. Наверное, мне уже не могло стать холоднее. – Как она выглядела, вторая девушка? – Миниатюрная, коротко стриженная, худая. Но было темно. – Что она говорила, Тео? Когда была в истерике. Что говорила? Я хотела в конце концов узнать, права ли полиция насчет Эмми – мол, она не жертва, а преступница. Или Эмми просто слишком близко подошла к опасности, сама о том не подозревая. Злые письма, которые я обнаружила у Бетани; скрытый гнев, который годами не находил адресата и все тлел, тлел… Еще я отчаянно искала подтверждения тому, что Эмми не водила меня за нос. – Не помню. На нее я не особенно обращал внимание. – Намек на то, что Тео внимательно наблюдал за Бетани. За девушкой, которая могла быть мною. – Ну, истерика… Зато вторая девушка была очень спокойна. Она сказала: «Он явился ко мне домой, потребовал больше. Он должен исчезнуть. Сама понимаешь. По-другому нам никак». – Тео облизнул губы. – Я стал подкрадываться ближе, чтобы лучше разобрать. Но они, наверное, меня услышали – обе замолчали. Я ушел. Не знаю, что было дальше. Хотя предполагаю, что они засунули тело в машину, так? Тео произносил «они» с многозначительной интонацией, словно и правда вел речь обо мне. – Ясно, – кивнула я. Не смогла выдавить из себя ни слова благодарности. – Слушайте, Лия. Только это между нами. – То ли обещание, то ли угроза. Мол, от него полиция ничего не узнает. Мы теперь связаны общей тайной. – Я рассказал вам только потому, что мы похожи, я уверен. У меня мурашки поползли по коже. Однако слова Тео содержали долю истины. Мы оба оказались втянуты, пусть и по разным причинам. Оба видели лишь кусочек головоломки – и выстраивали вокруг него историю. Мы с Бетани не были близнецами, но в темноте… Тео видел то, что хотел видеть. У каждого участника имелась своя версия развития событий. Тео подозревал меня. Иззи подозревала Тео. Полиция – мужчину по имени Дейвис Кобб. Я же получила в руки новую ниточку. Мы подтасовываем кусочки головоломки так, чтобы полученная картина соответствовала нашим убеждениям. Спросите у свидетелей, и они скажут: «Все произошло так быстро». Память их подводит. Они выдергивают отдельные кусочки головоломки, а остальное додумывают. Мы жаждем логики, причин и следствий: начало, середина, конец. Тео дал мне очередной фрагмент: Бетани Джарвиц, которая тащит по лесу тело Джеймса Финли. Не такая уж невинная жертва. Совсем даже не жертва. * * * Злодей, которого наше воображение рисует исключительно в маске и в темном переулке, на самом деле гораздо ближе. Сосед по квартире. Профессор, читающий лекцию. Бывает, даже еще ближе, особенно в юности. Непривычное возбуждение, огонь, который я видела в Тео… Я попыталась вспомнить себя в его возрасте. Вернуться в то время, когда я впервые столкнулась со злом лоб в лоб. Когда мы заигрывали с опасностью и незнакомцами. Безрассудно испытывали себя на прочность. Проверяли – сумеем ли шагнуть навстречу. Призывали риск, искали его, нарушая границы. Затем, в большинстве случаев, опасность утрачивала свою притягательность, становилась другой – чужеродной и отталкивающей. Монстром. Правда, не сразу. Это потом мы классифицировали ее и сдавали в архив, а поначалу не видели в ней ничего отталкивающего. Она вдруг касалась нас и вынуждала принять решение. Тео смотрел, как женщина, которую он принял за меня, тащит окровавленного мужчину. Смотрел и испытывал желание. * * * Я брела к дому в трансе. Факты перетасовались. Бетани притащила мертвого Джеймса Финли через лес к «Приозерной таверне», где девушки избавились от тела – затопили в машине Эмми. А дальше? Дальше Эмми пропала, а Бетани оказалась при смерти. Раздвигая стеклянные двери, я тяжело дышала; все чувства были обострены. Я вроде бы получила ответы – но что получила на самом деле? Ненадежного свидетеля. Ненадежного свидетеля, который считал преступницей меня. Все вновь указывало на меня. – Лия?! – Ребекка стиснула мой локоть: видимо, этот оклик был уже не первым. – Что с тобой? – Она подвела меня к стулу. – Садись, – велела и приложила пальцы к жилке у меня на шее, словно проверяя пульс. Вот бы в ней раствориться – в докторе Ребекке, которая помогает тем, кого можно спасти. – Ребекка? – Не вопрос, а мольба. Настоящая мольба на этот раз. – Что с тобой стряслось? Ей можно рассказать. Она моя сестра, и мы одни в лесу, и ее пальцы ищут мой пульс на шее, в очень уязвимой точке. – Я написала статью. Написала статью про девушку-самоубийцу и обвинила в ее смерти профессора. Ребекка молча выдвинула стул, села напротив. И я выложила ей все. – То есть Аарон покончил с собой после статьи, – произнесла она. Первые слова Ребекки с начала моего рассказа. – Да. – Аарон покончил с собой, а в газете поняли, что ты не можешь ничего доказать. Что ты все выдумала. Что нет никакого источника, который бы подтвердил твое заявление. – Руководство подумало именно так. – Тебе могут выдвинуть официальное обвинение? – Вряд ли. Руководство газеты никогда не признбет, что меня уволили из-за статьи, – собственно, оно вообще не признбет, что меня уволили. И потом, между Аароном и погибшей девушкой есть связь, если уж начать копать это дело. Таблетки принадлежали ему. Голову даю на отсечение. Я его знала, Ребекка. Он был нехорошим человеком. Никто не хочет, чтобы та история всплыла. – Тогда в чем же дело? – В Пейдж. Дело в Пейдж. Она может подать гражданский иск, обобрать меня до нитки и навеки втоптать в грязь. Необходимости в этом у Пейдж нет, у нее своих денег полно. Однако возможность есть. Пейдж добилась судебного запрета на мое приближение… – Судебного запрета?! – Я хотела ее предостеречь. Твердила вновь и вновь. Предупреждала, что все напечатаю, что ей лучше уйти, а она все перекрутила – будто я вербально угрожаю, преследую ее… Брови Ребекки поползли к переносице. – Между телефонными звонками и преследованием – большая разница. – Если Пейдж не отвечала на звонки, я шла к ней домой. – Господи, Лия… – Знаю. Знаю. Но это ведь Пейдж! Пейдж, которая всегда видела в людях хорошее. Которая видела хорошее во мне. Она изменилась – или это я изменилась, уже не понять. – Ты уверена, что Аарон был виновен? – спросила Ребекка, и я без колебаний ответила «да», как обычно. Сейчас любые сомнения означали бы смертный приговор. Темную яму, из которой не выбраться. – Откуда такая уверенность? |