Книга Поступки во имя любви, страница 24 – Роушин Мини

– Угадайте, – Одри сурово посмотрела на Долли.

– О нет! Вот ужас… Тебе следует отучить щенка так себя вести. Посмотри, Кевин, собачка выкопала все прекрасные цветы Одри.

– И она пыталась меня укусить, – добавил он.

– Нет, милый, я так не думаю, – Полина обменялась взглядами с Одри. – Я уверена, что щенок просто хотел с тобой подружиться.

Отец Кевина ушел из семьи, как только стало ясно, что сын останется умственно неполноценным. Он жил в пятидесяти милях от них с новой семьей, и Кевин не видел его более тридцати лет.

Полина работала всю свою жизнь: убирала в домах, сидела с детьми, ухаживала за садами, стирала и гладила чужое белье. Когда в восемнадцать лет Кевин окончил специальную школу, Полина больше не могла работать вне дома. Но два года спустя ей предложили место экономки в доме недавно овдовевшего мужчины, оставшегося с двумя маленькими детьми на руках.

Как только они договорились о том, что Кевин сможет сопровождать ее на работу каждый день, Полина согласилась и проработала в этом доме десять лет. Потом дети выросли, и они больше не нуждались в Полине. Девочка, которой было сейчас чуть за двадцать, регулярно навещала бывшую экономку. С Одри они просто здоровались при встрече.

– Ты уже начала преподавать на вечерних курсах? – спросила Полина. – И как? Дело пошло?

Одри коротко рассказала ей о прошедшем уроке, оставив за скобками истерику модели, которая едва не бросила работу, не начав ее.

– Ученики кажутся довольно приятными людьми, – сказала она. – Четыре женщины и двое мужчин.

– Двое мужчин, – повторила Полина. – Как мило! Они свободны?

Одри рассмеялась:

– Вы хуже моей мамы. Один из них очень хорош собой, но слишком молод. Другой… очень молчаливый.

«Вы уже занимались этим?» – спросила его Одри, и он ответил, что нет, с этим своим мягким певучим выговором. Его рисунки были сырыми, но в них была очаровательная наивность, которая привлекла Одри. Он ничем не показал, что ему понравились занятия, и куда-то уходил во время перерыва. Насколько могла заметить Одри, он ни с кем не разговаривал. Возможно, на следующем занятии он откроется чуть больше.

Когда Полина и Кевин ушли, чтобы закончить распаковывать вещи, Одри вымыла садовые инструменты под краном на улице и отнесла их в сарай. На кухне она включила духовку, достала из морозилки низкокалорийную пиццу и упаковку чипсов печной сушки. Одри переложила пиццу на противень и добавила большую порцию чипсов. Она была не в восторге от этих чипсов, слишком уж они были сухие, их нужно было приправлять уксусом и кетчупом. Но они были очень удобными.

В тот момент, когда Одри закрывала дверцу духовки, из сада вернулась Долли. Хозяйка посмотрела на нее.

– И что мне с тобой делать? Когда ты перестанешь уничтожать мой сад, не говоря уже о доме? Не осталось ни одной вещи, которую бы ты не изгрызла.

Ей следовало догадаться, что от хозяина зоомагазина толку не будет. О чем она только думала, когда обратилась к нему за помощью? И, разумеется, она выбрала самый неподходящий момент, чтобы зайти. Хотя это ни в коей мере не извиняло его грубость.

Одри опешила, когда увидела молодую женщину, явно попрошайку, выскочившую из магазина в слезах. За ней еле успевал бледный маленький мальчик. Она услышала, как попрошайка обозвала мужчину, и хотя сама Одри таких слов никогда не употребляла, ей легко было поверить, что он сам спровоцировал эту женщину.

– Попробуем обратиться к ветеринару в субботу, – обратилась она к Долли. – Надеюсь, он нам с тобой поможет. Тебе придется идти пешком. Это далеко, но переноски у меня нет.

В супермаркетах переноски не продавались, но будь она проклята, если еще хоть раз переступит порог этого зоомагазина.

Долли сунула голову в корзину с дровами и свалила два полена на пол. Собачка посмотрела на Одри и весело тявкнула.

Одри грустно улыбнулась.

– Вот в этом-то и проблема, – она положила поленья на место, – ты такая очаровательная!

* * *

– Ты шутишь.

Джеки подхватила ложечкой пенку на своем капучино и покачала головой.

– Богом клянусь.

– Ты разделась? Все сняла?

– До последней нитки. Я была совсем голая. Совсем.

– Иисусе, – ахнула ее подруга и подула на свой чай. – И тебе не было страшно?

– Поначалу очень страшно. Я думала, меня стошнит. Но как только я поняла, что их это не возбуждает, – Джеки хихикнула, – я типа расслабилась.

– Иисусе, – повторила подруга. – Я бы умерла.

– Ну что ты, это так здорово, – Джеки водила ложечкой по краю чашки, собирая больше пены. – Это же искусство. В этом нет ничего непристойного.

– Я знаю, но все-таки.

– И ни словечком ни с кем нельзя перемолвиться, вот так. Прикинь, что будет, если мои родители об этом узнают!

– Я понимаю, не беспокойся.

– И… – Джеки облизала ложку, – есть еще кое-что.

– Что?

– Там есть один парень.

Лицо подруги вспыхнуло радостью.

– Ничего такого, – быстро добавила Джеки. – Просто… он выглядит таким милым.

– И он видел тебя голой.

Она хихикнула:

– Это совсем некстати…

Джеки вдруг замолчала, ее глаза расширились.

– Не может быть!

Ее подруга повернулась и проследила за взглядом Джеки.

– Что? В чем дело?

– Он только что прошел мимо, – сказала та. – Как раз когда я о нем говорила.

Он куда-то шел в темной рубашке и серых брюках. Накануне вечером на нем были джинсы и белая футболка, на спинке стула висела темно-синяя куртка.

Но это точно был он, Джеки не сомневалась.

– Иди за ним, – подтолкнула ее подруга. – Иди, обгони его и поздоровайся.

– Нет уж, – не могла Джеки этого сделать, ведь она сидела перед ним голая. И он смотрел на ее груди и бедра, и на все остальное. – Нет, пусть себе идет.

Но впереди еще пять занятий. Кто знает, что может произойти?

* * *

Мег сняла жакет.

– Что ты приготовил?

– Попробовал кое-что новенькое, – Генри кивком указал на мелкое печенье, остывавшее на решетке. – Я назову его «Имбирная мягкость».

Мег взяла одно печенье и надкусила.

– Печенье хрустящее, а не мягкое. Руби уснула?

Генри открыл воду и закатал рукава.

– Уснула. А как твоя прогулка?

– Отлично. – Мег смотрела, как муж наливает в воду средство для мытья посуды. – Кстати, Фиона беременна.