Книга Клинок мертвеца, страница 43 – Люк Скалл

Из перепуганной девчонки Шармэн мгновенно превратилась в разъяренную фурию.

Сновидец прикоснулся морщинистой рукой к ее щеке. Она плюнула и попыталась отвернуться, но Надап, фальшивый возница, держал ее крепко.

– Внутри у тебя полная сумятица, девушка. Боль, что ты стремишься смягчить, блудодействуя без разбора с каждым мужчиной, который положит на тебя глаз.

Даварус хотел возразить на услышанное «без разбора» и – особенно – «с каждым мужчиной», но сверкание стали на поясе Сновидца и злобное выражение, с которым Надап посмотрел на него, раздавили это желание, словно дерьмо, попавшее под колесо повозки. Теперь юноша понял, в какой он опасности.

– Ты потеряла кого-то близкого, – продолжил Сновидец. – Сестру. Она была одной из тех, кто исчез до того, как Лоскутный король добился трона. Я понимаю твою боль, дитя. Мой сын погиб в войнах. Но тогда трехглазый демон пришел ко мне во снах и заговорил о Безымянном.

На фанатика стоит безусловно положиться вот в чем: при любой возможности он с энтузиазмом расскажет о том, какое кровавое дело вытащило его с утра из постели. Коул подумал, что наилучший способ выиграть время для выработки какого-нибудь плана – заставить этого человека рассказывать.

– Трехглазый демон говорил с тобой, – повторил он, стараясь, чтобы в его голосе прозвучал благоговейный страх. – А почему с тобой?

– Не только со мной. В Раздробленных государствах есть и другие Сновидцы. Мы обращаемся к заблудшим. К тем, у кого ничего нет, кого гражданские войны, которые раздирают это королевство, сделали бездомными и нищими. Безымянное предлагает нам помощь. Утешение в забвении.

Коул украдкой смотрел по сторонам в поисках чего-нибудь, чтобы освободить руки. Проклятие Мага все еще оставался у Надапа, где-то под верхней одеждой, но добраться до него со связанными запястьями не было никакой возможности, к тому же другие адепты культа облепили его, как короста на ране.

– Безымянное возвещает приход новой эпохи, – продолжал Сновидец, воодушевляясь темой. – Когда Безымянное окажется среди нас, не будет больше никакого неравенства. Не будет больше богатый повелевать бедным. Не будут больше сыновья и дочери гибнуть в бессмысленных войнах или безвозвратно исчезать в ночи.

– Ты безумец, – выпалила Шармэн.

Сновидец ухмыльнулся.

– Определенная степень безумия – первый шаг к спасению. Пора тебе усвоить этот урок. Надап, открой Комнату Раздумий.

Тот снял ключ с крюка, торчавшего в стене рядом с дверью, и, отперев ее, сделал шаг в сторону. Оттуда вывалилось тело мужчины, истощенного от голода.

– Увы, последний обитатель Комнаты сопротивлялся освобождению, – сообщил Сновидец. – Он отказался вырвать себе глаза и увидеть истину, как сделал я. Теперь единственная правда, которую он познает, – окончательность смерти.

Коул в ужасе смотрел на Комнату Раздумий. На самом деле она представляла собой всего лишь чулан, в котором едва хватало места, чтобы стоять. Внутреннюю сторону двери покрывали выемки, царапины и рыжеватые пятна. Даварус ужаснулся еще больше, увидев изуродованные пальцы мертвеца. Пленник пытался проскрести дверь, чтобы вырваться оттуда, пока не погиб от недостатка пищи и воды.

– Поместите в комнату девушку, – приказал Сновидец.

Шармэн тут же начала визжать и сопротивляться Надапу, который тащил ее в кошмарную камеру. Коул смотрел на труп, а слова Сновидца эхом отдавались в его голове.

«Теперь единственная правда, которую он познает, – окончательность смерти».

Внезапно у него появилась идея.

– Поднимись, – прошептал он. – Поднимись и напади на этих людей.

Труп заворочался на полу, испуская прерывистые стоны, а Коул врезал головой в лицо адепту, стоявшему перед ним. Тот с воплем упал, и Даварус бросился к ближайшей жаровне. Он поместил связанные запястья над пламенем, стоически стиснул зубы и приготовился смириться с мучительной болью. Это всего лишь боль, а плоть заживет. Если бы ему удалось продержать веревку достаточно долго, чтобы она прогорела…

– Вот дерьмо, – прошипел он, невольно отдернув руки. Горячо.

Пленник, которого он поднял из мертвых, бросился на Сновидца, вцепился нечеловечески сильными челюстями в его шею и разодрал тонкое горло, откуда хлынул поток крови. Шармэн, сложив руки вместе, двинула локтем в живот вознице и, отскочив от него, встала рядом с Коулом. Надап, увидев, как труп пожирает голову Сновидца, удрал из комнаты с выпученными глазами.

Коул выскочил из дома, Шармэн – за ним, их преследовали два приверженца культа. Юноша сбавил скорость, увидев шеренгу стражников с розовыми плюмажами, ожидавших у повозки. Мертвый Надап лежал на земле с тремя арбалетными стрелами, торчавшими из спины.

– Стоять на месте! – рявкнул капитан гвардейцев. – Покажите руки, чтобы я мог их видеть, собаки!

Коулу не очень хотелось подчиняться с учетом двух убийц- фанатиков за спиной, но либо так, либо разделить участь Надапа. Он замер на месте и поднял связанные руки перед собой. Секундой позже его примеру последовала Шармэн.

– А теперь опуститесь на колени…

Капитана гвардии прервали фанатики, которые вылетели из дверного проема, размахивая широкими ножами. Коул вздрогнул, ожидая клинка в спину в любое мгновение, но почти сразу же раздались щелчки арбалетов, и адепты культа глухо шмякнулись оземь один за другим.

– Там внутри есть еще кто-нибудь из них? – спросил капитан.

Коул беспомощно пожал плечами.

– Я так не думаю.

Капитан повернулся и сплюнул.

– Бешеные псы. Меня так и подмывает предать весь квартал трущоб огню. Выкурить их оттуда, как крыс!

Я обнаружила контрабанду, сэр, доложила женщина-гвардеец.

Она вышла из-за повозки с маленьким темным пушистым комочком в руках.

– Полуночница, – прошептал Коул.

Он и забыл про котенка.

– Тебе знаком этот вредитель? – рявкнул капитан.

– Она не вредитель! ответил Даварус, стараясь сдержать вспыльчивость. – Она моя кошка!

Капитан гвардии отвесил Коулу болезненную пощечину. Пораженный юноша с трудом подавил желание выдернуть из-за пояса офицера рапиру и всадить в его пульсирующее горло. За этим желанием стояло не только потрясение и негодование – но и голод. Похититель не подкреплялся уже много дней.

– Твое высокомерие оскорбляет меня, чужак! Ты не знаешь, что такие животные запрещены в Кархейне? К счастью для тебя, кошка вылезла из повозки, и один из моих офицеров последовал за ней в это пристанище. Ты не знаком с историей Лоскутного короля?

– Боюсь, нет, – ответил Коул, постаравшись, чтобы его слова звучали очень робко. – У меня не было времени поспрашивать, так как меня опоили и бросили связанным в повозку.

Капитан гвардии повернулся к Шармэн.