Онлайн книга «Дни прощаний»
|
– У меня та же проблема. Не знаю, буду ли я когда-нибудь снова чувствовать себя нормально. – Я разговаривала об этом с мамой. Она потеряла друга в колледже. И она сказала, что потребуется время. Это ведь не таблетка, которую можно легко проглотить. Но я, даже существуй такая таблетка, не уверен, что принял бы ее. Я не уверен, что заслуживаю это. – Значит, с твоими родителями можно поговорить по душам? – спросил я. – Точно. – Здорово. – А ты многое рассказываешь родителям? – Вообще-то нет. – Почему? – Знаешь, они замечательные родители и всегда говорят, что я могу к ним обратиться. Но я не обращаюсь. Это очень странно. Она слизывает каплю, стекающую по краю стаканчика. – А тебе есть с кем поговорить? Конечно, мы с тобой разговариваем, но… – Да, с моей сестрой Джорджией. Мы с ней близки. Но у нее начинаются занятия в колледже через неделю после нас. – Мне бы хотелось иметь брата или сестру примерно одного возраста со мной. У меня есть два старших брата, Бо и Зеке, но они на десять и на двенадцать лет старше. – Круто. – Да, они женаты, у них уже свои дети и все такое прочее. И живут они далеко отсюда. Так что фактически я единственный ребенок в семье. Уже смеркается, когда мы приезжаем в парк и отправляемся бродить по тропинкам. – Ладно, настало время беличьего родео, – решительно заявляю я. – И что я должна делать? Я объясняю. – Значит, я должна удержать белку на дорожке в течение восьми секунд? – спрашивает Джесмин. – Именно. Мы проходим мимо людей, которые гуляют, взявшись за руки, устраивают пикники, делают фото на память о помолвке, целуются, подбрасывают детей в воздух. Летние парки – это места, где происходят самые запоминающиеся события человеческой жизни. Я задумываюсь, обретет ли для меня когда-нибудь свою прелесть наблюдение за жизнью людей вокруг. Я вглядываюсь в лицо Джесмин, пытаясь понять, о чем она думает. Но я пока не научился ее разгадывать. Она хлопает меня по плечу. – Что? – Ничего. – У меня что-то на лице? – Нет. – Ладно, – мягко отвечает она, указывая на белку, которая сидит рядом с тропинкой, изогнув хвост. – Запускай секундомер. Она осторожно ступает вперед, направляя белку на тропинку. Зверек делает несколько прыжков и замирает. Джесмин следует за белкой быстрыми легкими шагами, ее ковбойские сапоги звонко цокают по гладкой поверхности тропинки, словно маленькие подковы. Белка еще немного скачет по тропинке и начинает уклоняться вправо. Но Джесмин не дает ей сбиться с курса, снова направляя вперед. Я наблюдаю за ней в желтоватой дымке уходящего дня. Джесмин красиво двигается, возможно, потому что она музыкант. Я радуюсь, что еще способен увидеть в чем-то прекрасное. Она с улыбкой оборачивается ко мне. – Сколько секунд? – Что? – Приятель, ты должен был засечь время. – У меня случилась паническая атака, – выпаливаю я, сам не понимая, почему признаюсь в этом именно сейчас. Ее улыбка угасает, словно солнце скрылось за облаком. – Что? В тот момент, когда ты засекал время? – Нет, нет. В день похорон Блейка. У меня случилась самая настоящая паническая атака. Сестра отвезла меня в больницу и все такое. – Блин, Карвер. – Она указывает на ближайшую скамейку, и мы садимся. – Сейчас я в порядке. Врач даже не назначила мне лекарства. – На что это было похоже? Я уже открываю рот, чтобы ответить, но умолкаю, дожидаясь, когда мимо нас пройдет пара с детской коляской. – Это все равно что быть похороненным заживо. Словно провалиться под лед. – И как ты станешь это лечить? Я наклоняюсь вперед и пробегаю пальцами по волосам. – Возможно, я… на самом деле я пока не знаю. Думаю, я понаблюдаю, будут ли приступы происходить и дальше, и если они повторятся, то, наверное, поговорю с кем-нибудь. – С психотерапевтом? – Вообще-то мне не очень хочется. – Будь я на твоем месте, то непременно бы обратилась к врачу. – Ты обращалась к кому-нибудь? К специалистам? – Нет, я разговаривала только с родителями. Но обратилась бы, если бы у меня случались панические атаки. Некоторое время мы сидим молча. – Прости, что обломал тебе весь вечер, – говорю я. – Мне казалось, будет весело. Что мы сможем хотя бы ненадолго вернуться к нормальной жизни. Вспомнить нашу традицию. – Ты ведь знал Эли. Неужели ты думал, что все наши свидания были радужными праздниками с пони и мороженым? – Нет. – Хотя у нас ведь не свидание. Я краснею. – Знаю. К счастью, Джесмин не замечает моего замешательства. – Мы говорили о реальных проблемах. Я не боюсь откровенных разговоров. – И я тоже. – В таком случае у нашей дружбы есть все шансы. – Надеюсь. Мы замолкаем и спокойно наблюдаем, как постепенно темнеет небо и солнце садится за горизонт. Нас овевает легкий ветерок, словно день тихо дышит, постепенно засыпая. Наконец я заговариваю, но не для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание, а потому, что мне хочется поговорить. – Бабушка Блейка пригласила меня провести с ней еще один день. Она предложила провести этот день так, как это сделали бы они с Блейком в его последний день на Земле. Попытаться воссоздать его образ или жизнь, или что-нибудь в этом духе. – Каким образом? – Я пока не знаю. – Кажется, это не так-то легко. В эмоциональном плане. – Да, я уже думал об этом. – И ты согласишься? – Не уверен. – Мне хочется рассказать ей, как я жажду искупления. Но тогда я признал бы свою вину, а пока что это мой секрет, клубок ядовитых змей у меня под подушкой. Мне также хочется признаться, как сильно я боюсь, что не смогу воссоздать правдоподобного образа Блейка, и потому сомневаюсь, стоит ли. Проходит несколько мгновений. – Ты была когда-нибудь на море в ноябре? – спрашиваю я. Она качает головой. – А я был. Один раз. Моя тетя вышла замуж в Аутер-Бэнкс, штат Северная Каролина. В ноябре. Мы с Джорджией были в восторге, что поедем к морю, и взяли с собой купальники и все для пляжа. |