Книга Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты, страница 13 – Ольга Баскова

– Великий король французский, ты здесь? – торжественно провозгласил Калиостро. Пламя снова колыхнул порыв ветра. Жанна видела, как дрожат руки у маркизы.

– Он здесь, – раздался шепот графа де Фабра. – Великий король здесь.

Пламя свечей продолжало плясать на лакированной поверхности стола, который начал сотрясаться. Фарфоровые тарелки звякнули.

– Дух великого короля не отказал нам в любезности. – Маг и чародей поклонился невидимому гостю. – Что скажешь нам, великий правитель?

По телу Калиостро прошла судорога. Черты его аристократического лица менялись на глазах. Внезапно граф заговорил другим голосом, заставив Жанну трепетать как осиновый лист.

– Да, я великий король Генрих, и мне пристало говорить только с человеком королевской крови!

Присутствующие стали переглядываться.

– К сожалению, сегодня среди нас нет особ королевской крови, – произнес Калиостро обычным голосом. – Окажи нам любезность и ответь на наши вопросы.

– Здесь есть человек королевской крови! – прогремел Генрих. – Это моя внучка Жанна Валуа, и я буду говорить только с ней.

Гости все как один уставились на незнакомку в черной вуали.

– Дух указывает на вас! – воскликнул Калиостро. – Вы и есть Жанна Валуа.

Графиня хотела что-то сказать, но горло перехватило, в глазах помутилось. Она вскрикнула и упала без чувств на холодные плиты.

* * *

Когда молодая женщина очнулась, она увидела, что лежит на мягкой софе в незнакомой комнате. В окно светила луна, позволяя рассмотреть мужчину, неподвижно сидевшего у нее в ногах. Граф Калиостро не казался удрученным и взволнованным. Его полные щеки покрывал румянец, а в серых глазах блестели искорки. Жанна заметила про себя: «Он выглядит так, словно то, что произошло совсем недавно, было запланировано заранее и чрезвычайно обрадовало великого мага». Это испугало молодую женщину, и она шевельнулась, намереваясь подняться.

– А, графиня, вы пришли в себя… – Калиостро помог ей сесть. – Что ж, тем лучше. Видите ли, мне нужно с вами поговорить, и поскорее.

Жанна тяжело вздохнула. Она чувствовала себя усталой и разбитой. Ей хотелось немедленно уехать отсюда, оказаться дома, в уже натопленной Клотильдой комнате, и улечься в постель.

– Могу ли я ехать? – поинтересовалась она слабым голосом. – Я не в состоянии вести сейчас беседу. Обещаю, позже мы увидимся с вами, и вы еще раз вызовете дух моего деда. – Графиня сжала руки. – Мне так много нужно ему сказать… – Молодая женщина порывисто встала. – Пожалуйста, проводите меня.

Калиостро удержал ее за тонкую талию:

– Сядьте. Я не отпущу вас до тех пор, пока с вами не поговорю.

Она закусила губу:

– Что вам от меня нужно?

– Прежде всего, чтобы вы выслушали меня, – начал Калиостро. – Видите ли, дорогая графиня, вынужден признаться сразу, что никакой дух вашего деда я вызывать не буду, как бы вы ни просили.

– Но почему? – удивилась Жанна. – Это же мой родной дед, и мне хотелось бы…

Граф поднял вверх длинный указательный палец:

– Даже если бы он был вашим любимым отцом, я все равно не сделал бы этого, потому что не смог бы. Возможно, кто-то и умеет приглашать мертвецов к себе на чай, но только не я.

Жанна почувствовала, как кровь прилила к ее лицу.

– То есть вы хотите сказать, что никакого короля Генриха на спиритическом сеансе не было?

Калиостро послал ей самую очаровательную улыбку, на которую был способен.

– Именно так, дражайшая графиня. Не было.

Руки женщины тряслись, алые губы дергались.

– Но этого не может быть! Генрих пришел, и мы все присутствовали при этом. Чем же тогда объяснить дрожание стола, ветер и ваш изменившийся облик?

Алессандро добродушно рассмеялся:

– Изменение моего облика можно смело приписать моим артистическим талантам. Что до всего прочего, за это спасибо Гильому. Под полом комнаты для спиритических сеансов имеется келья со всевозможными приспособлениями. Я обучил Гильома нехитрой технике, и мой слуга вполне справляется с задачей, когда слышит некоторые команды, понятные только нам.

Жанна снова встала. Лицо ее было белее простыни, глаза метали молнии, мраморный лоб прорезала морщина.

– Извините, сударь, но я не имею дела с шарлатанами! Они мне противны. Вам не стыдно обманывать доверчивых людей?

– О, они сами хотят быть обманутыми. – Граф приложил руку к сердцу, как бы клянясь в этом. – И согласитесь, деньги парижане отдают мне добровольно. Я не сколачивал банду местных оборванцев, чтобы чистить их кошельки, как это сделали вы.

Молодая женщина прижала руки к пылающим щекам.

– Если бы вы знали, что такое голод и холод! – воскликнула она. – Только обстоятельства заставили меня пойти на столь постыдное дело. А теперь, сударь, я ухожу, и вы не сможете этому помешать.

– Сядьте, – снова повелел он, и Жанна, к своему удивлению, послушалась. Граф так и не сказал, зачем она ему понадобилась. Именно это предстояло выяснить теперь.

– Вам ничего не известно про мою прошлую жизнь, и, если хотите, когда-нибудь я вам о ней расскажу, – строго сказал он, – но явно не сегодня. Сегодня я хочу поговорить о другом и попросить вас принять одно решение. От него будет многое зависеть.

– Зависеть что? – усмехнулась графиня.

– О, дражайшая графиня, не будьте столь нетерпеливы, – усмехнулся Калиостро. – Итак, все по порядку. Я признался вам, что перед вами самый настоящий шарлатан, который во время спиритических сеансов разыгрывает представления. Пока парижане верят, что мне почти две тысячи лет, что я торгую разными целебными эликсирами, а мой знаменитый бальзам способен продлевать жизнь и молодость.

Жанна подняла глаза к потолку.

– Так дурачить людей! – воскликнула она. Мужчина жестом приказал ей замолчать.

– Когда люди хотят, чтобы их одурачили, их обязательно одурачат, – веско произнес он. – Не я, так кто-то другой. Кстати, мои снадобья совершенно безопасны, а некоторые из них даже помогают, скажем, от несварения желудка. Сейчас я в моде, но лет через пять обман вылезет наружу. Никто не застрахован от старости. Как бы я ни следил за собой, какие бы косметические средства ни использовал, я начну стареть. Я могу сколь угодно долго красить волосы краской собственного производства, но не сумею избежать морщин, которые скоро избороздят мое лицо. И тогда доверчивые парижане спросят, почему мне явно более сорока пяти лет. Ведь я заверил их, что запрограммировал себя именно на этот возраст. – Он щелкнул пальцами. – А потом люди увидят, что мой эликсир молодости не помогает. Тогда меня в одночасье объявят мошенником. Разумеется, я сбегу из страны, но слух обо мне пойдет по всему миру. Я превращусь в изгнанника, не имеющего средств, чтобы жить достойно. Надо сказать, такое положение дел меня не устраивает. Покинув Францию, я желаю поселиться в какой-нибудь спокойной стране, скажем, в Швейцарии, возле прозрачного озера, с кошельком, набитым золотыми. Видите ли, вкусив однажды богатой жизни, человек никогда ничего не захочет менять.