Книга #в_чёрном_теле, страница 44 – Мария Долонь

– Я столько о вас слышала, Евгения! – Леонора чмокнула воздух у лица Холодивкер. – А вы та самая Инга Белова – бесстрашный блогер? Я ваш постоянный читатель!

– Аперитив? С чего начнём вечер? – Вертман уже тащил Холодивкер в комнату.

За их спинами Леонора отдавала распоряжения прислуге:

– Нунэ, подача через двадцать минут. – И громким шёпотом: – Чтоб не как в прошлый раз с Соболевыми. Не позорь меня.

– Да, Леонора Александровна, всё сделаю, – почтительно проговорила Нунэ.

– И скажи Мариам, чтобы спускалась. У нас гости!

Окна гостиной выходили в сад. Солнечные блики играли в резьбе золотых рам на стенах, между бархатных кресел пурпурного цвета пара сгорбленных негритят поддерживала тяжёлую мраморную столешницу. Каждый шаг по глянцевому паркету отдавался эхом в своде расписного потолка с многоярусной люстрой.

– Вермут, кампари, амонтильядо, шампанское? – Леонора обвела гостей взглядом от барной стойки. – Или предпочитаете «Кир Рояль»?

– Это водка? – Холодивкер подмигнула Вертману.

– «Помилуйте, королева, разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!» – Оба рассмеялись.

– Ох уж эти ваши медицинские шуточки! – Леонора улыбалась. – Спирта у нас не бывает. Рекомендую виски, прямо из Эдинбурга.

– Ну, тогда и мне, и Инге. – Холодивкер приняла решение за двоих. – Безо льда, пожалуйста.

– А вот и Мариам!

Девочка была скорее в мать – те же большие карие глаза, стройная, чуть неловкая, но никакой хищной стати.

Вязаный балахон, рваные джинсы, гриндерсы. Узнаю подростковый протест на пике.

– Добрый день, – сказала Мариам, погрузилась в кресло и сразу уткнулась в телефон.

– Это моя дочь. – Вертман повернулся к Холодивкер, отпил из хрустального стакана. – Жень, ты всё там же?

– Да, Толь, и мне по-прежнему это нравится. – Холодивкер сделала глоток.

Леонора с узким высоким бокалом изящно присела на подлокотник кресла рядом с мужем.

– Ну как вам? Правда, божественный напиток? Никто так не умеет, как шотландцы. Мы с Анатолем в прошлом году были на високурне Кэмпбеллов…

Вертман перегнулся через колени Леоноры к Холодивкер. Было видно, что он прекрасно научился воспринимать воркование жены как фон.

– Публикуешься?

– Грех, Толя! – Холодивкер покачала головой. – Почитать по специальности ещё кое-что успеваю, но публиковаться… Увы, нет. Если не считать того, что оглашают на суде в мотивировочной части. – Она усмехнулась, заметив пристальный взгляд Леоноры.

– Не могу представить, как можно целыми днями возиться с трупами, – сказала та.

– Знаете, трупы бывают гораздо интереснее живых, – мило улыбнулась Холодивкер. – Хоть и молчат по преимуществу.

– А вы, Анатолий, – спросила Инга, – сразу поняли, в чём ваше призвание?

– Конечно, – ответила за него Леонора. – У гениальных людей по-другому не бывает.

В комнату несмело заглянула Нунэ:

– Анатолий Ефимович, к вам пришли.

– Это, должно быть, мой помощник. – Вертман поднялся. – Извини, дорогая.

Холодивкер незаметно скорчила Инге рожицу.

– Дорогой! – крикнула ему вслед Леонора. – Пригласи его отобедать с нами. Это очень милый молодой человек, – пояснила она Инге и Жене.

– Здравствуйте, Леонора Александровна. – Мужчина вошёл в комнату и первым делом чинно поцеловал хозяйке руку.

Инга не сразу его узнала: в питомнике на нём была застиранная футболка и шорты, а тут тщательно выглаженная рубашка аккуратно заправлена в брюки, из-под которых торчат остроносые ботинки. Но сомнений не было: перед ней стоял Павел, бойфренд Лиды Тихоновой.

– Знакомьтесь. – Элеонора широким жестом показала на гостей. – Евгения и Инга, наши друзья. А почему у вас рука перевязана?

Он церемонно кивнул Холодивкер, перевёл взгляд на Ингу.

– А мы знакомы. – Инга поднялась Паше навстречу. – Женя, это тот самый молодой человек, который спас меня от разъярённого пса.

Холодивкер удивлённо кивнула:

– Очень приятно.

– Какая неожиданная встреча, – улыбнулся Паша.

– И не говорите, – подтвердила Инга, – мир всё-таки тесен! Моя подруга училась в одном институте с вашим начальником.

– Можете себе представить, – стала рассказывать Жене Леонора. – Паша такой молодец. В свой досуг работает в приюте для бездомных собак. Это так мило, не правда ли?

– Хорошо, что мы встретились! – сказала Инга. – Я хотела ещё раз поблагодарить вас. Как Бастер?

– Послеоперационная вспышка агрессии, бывает, – ответил Павел. – Уже в норме.

– Какой ужас! – Леонора покачала головой. – Сильно болит?

Он мельком показал им руку. Инга заметила, что она сильно распухла, кожа по краям бинтов тёмно-красного цвета.

– Почти прошло.

– Вам бы к врачу, – сказала Холодивкер, – похоже на гнойную рану. Как бы не было абсцесса.

– Вот, – в комнату вернулся Вертман. – Бумаги подписал. – Он вручил Павлу папку. – Успеешь сегодня отвезти? Я распорядился насчёт машины.

– А как же обед? – Леонора подошла к мужчинам.

– Боюсь, Паше некогда, – отрезал Вертман. – Ему ещё обратно в лабораторию.

– Жаль, – безразлично сказала Леонора. – А у меня идея! Анатоль, ты же не против? – Она взяла с каминной полки длинный конверт в золотых виньетках. – Это вип-приглашение на роскошный маскарад, посвящённый юбилею холдинга «Минерва», между прочим, от самого владельца, нашего доброго друга! Не благодарите! Меня всё равно не будет – надо ехать в Ниццу, а Анатолий Ефимович сам на такие мероприятия не ходит. Приглашение на два лица. Повеселитесь за нас!

– Спасибо, Леонора Александровна, обязательно воспользуюсь вашей любезностью. – Паша слегка поклонился. – Всего доброго!

– Лиде привет! – сказала Инга.

– Передам. – Уходя, Паша обернулся и кивнул.

– Ну, прошу всех к столу! – торжественно провозгласила Леонора.

Нунэ беззвучно обходила гостей, разнося закуски.

– Давно вы работаете с Павлом? – спросила Инга.

– Последние три года, – ответил Вертман. – Толковый парень. Отвечает за весь технологический цикл. Попробуйте фаршированную рыбу, фирменное блюдо. – Он положил Инге кусочек. – А вы откуда его знаете?

– Случайно познакомились, – ответила Инга. – Через его девушку.

– Как интересно! – воскликнула Леонора. – Вы с ним знакомы? Нунэ, не забудь поменять приборы после рыбы! Их всему надо учить, – доверительно шепнула она Инге.