Онлайн книга «Наш грешный мир»
|
– Класс! Дом шикарный, я тебе говорил. – Да, – согласился с ним старик, – в нем самый главный куркуль с большой семьей жил. Отец Федьки его раскулачил, сослал, а сам в доме поселился. – Дед достал из ведра банку огурцов. – Такой хватит или побольше дать? – Можно икру еще кабачковую? – Че бы нет? С вас триста рублей. Маняша полезла в сумку за кошельком, но Михаил жестом ее остановил. – А если пятьсот? Но вы еще наливочки какой-нибудь нам дадите? Немного, чекушки хватит. Мне еще за руль. – Наглые вы, городские! Дай говна, дай ложку… – Говна не надо. А вот от ложки не отказались бы. Пластиковой. А то икру есть нечем, – и выложил на стол купюру. Сумма Маняше показалась смешной. Что за крохоборство? Дед так их выручил, едой своей поделился, и они ему за это жалкие пять сотен? Поэтому она снова полезла за кошельком. – Маша, для этих мест сумма достаточная, – шепнул Михаил. – Понимаю. Но хочу ее удвоить. – Не надо, – прокряхтел дед. Слух у него оказался отменным. – Парень правильно сказал, сумма достаточная. Лишнего не возьму. Он все же выдал Михаилу «фунфырик» и ложку. Алюминиевую. Забрал купюру и махнул рукой. – А за то, что вы на могилу прадеда моего приходили, я могу вас отблагодарить? – спросила Маняша. – Думаешь, дашь мне денег и избавишься от угрызений совести? – Да что вы меня попрекаете? У деда Феди были дети и внуки. Они даже на похороны не приехали! А я всего лишь правнучка. – Тебе же он завещал дом, – парировал дед. – Я не знала! – Конечно. Знала бы, приехала на годину. – Да не нужна мне эта развалюха! – вскипела Маняша. – Но мне приятно, что он завещал ее мне. Значит, любил меня не меньше, чем я его. И, между прочим, я вспоминаю его всегда. Он вдохновил меня и направил. Дед Федор самый мой близкий и родной… Роднее матери. А его могила – это просто место, где зарыты кости. И даже если допустить, что загробный мир существует, то кладбище тут при чем? Душа возносится, свергается… Или присоединяется к миллиону других и растворяется в бесконечности, образуя вакуум вселенной… Но она никак не остается там, где было захоронено бренное тело. Это нелогично! Старик подошел к ней и, похлопав по плечу, доверительно пообещал: – Все поймешь, когда помрешь! – А вы вроде живы, но так рассуждаете… – А может, я призрак? – Конечно, – хохотнула Маняша. – А что не тень отца Гамлета? Неожиданно дед утратил интерес к беседе. Сел на кровать и заявил: – Ступайте уже. Мне поспать нужно. – Спасибо вам, – поблагодарил старика Михаил. – Всего доброго. – И вам того же, – пробурчал смотритель, опустил голову на подушку и накрылся одеялом. Они покинули сторожку. – Странный дед, – проговорила Маняша. – Все старики такие. А этот очень древний. И живет на кладбище. Когда они дошли до машины и положили продукты в багажник, Маша решила вернуться. Хотелось узнать имя старика, взять номер телефона и задать еще пару-тройку вопросов о деде Федоре. Возможно, этот кладбищенский сторож последний человек, кто еще о нем помнит. Она бегом вернулась к сторожке, распахнула деревянную дверь, заглянула в помещение… И никого не увидела! Кровать была пуста. На ней непримятая подушка и расправленное одеяло. «А может, я призрак?» – вроде как пошутил дед. И стало как-то не по себе… Но Маша быстро взяла себя в руки. Дед не смог уснуть, встал, заправил кровать и отправился на кладбище. Она найдет его, если захочет. Но зачем? Призраков же не существует… * * * Они отлично позавтракали печеной в костре картошкой, кабачковой икрой и солеными огурчиками. Еще и выпили чуть-чуть. В «фунфырике» оказалась дивная смородиновая настойка. В меру крепкая и сладкая. Остановились они на выезде из поселка у живописного озерка. Спинка заднего сиденья была цельной и вынималась. На ней хорошо сиделось. И лежалось… Выпив и поев, Миша и Маша захотели отдохнуть. И растянулись на спинке, как на кровати. – Можно я тебя обниму? – спросил Миша. – Да, – коротко ответила Маша. – А то тесно. – И прохладно. Он привлек ее к себе. Стало удобнее и теплее. Маняша решила, что не будет возражать, если Михаил ее поцелует, но сон сморил его мгновенно. А следом и ее. Пробудились одновременно. От шума. На озеро пришла какая-то пьяная компания. – Который час? – сонно спросила Маняша. Михаил вскинул руку, поднес часы к глазам и воскликнул: – Вот черт! Весь день проспали! – Так уж и весь? – Именно. Народ после работы оттягиваться пришел. Поехали скорее. – Тебе очень ждут в Москве? – Меня нет. Тебе же хотелось вернуться в ночь, поспать и со свежей головой на работу прийти. – А у тебя завтра свободный день? – Не совсем. – Он быстро собрал весь мусор в пакет – полторы минуты ушло на то, чтобы место, которое они облюбовали для пикника, стало чистым и на вид нетронутым. Сунул пакет Маше, а сам взялся за спинку сиденья. – Но в моем деле свежая голова – не главное. Важнее кураж. – Что это значит? – Маш, я спросонья не собеседник. Извини. И зашагал к машине, держа под мышкой спинку. Маняша не то чтобы обиделась… Надулась немного. Она же не лезет! Просто вопросы задает. Можно сказать, из вежливости. А ей… Извини! Она уселась на пассажирское сиденье, пристегнулась и уставилось в окно. Как будто там было что-то интересное. Поехали. Миша молчал. Когда выехали на трассу, остановился у первого же магазинчика, купил две бутылки воды. Одну себе взял, вторую протянул Маше. Оба попили. Прошло еще минут десять. – Обиделась? – спросил он. – Нет, – ответила она. – Это хорошо. Капризные женщины никому не нравятся. Мужчинам особенно. – По моим наблюдениям, вы чаще капризничаете. – Нам можно. Потому как на десять девчонок по статистике девять ребят. – Ты шутишь сейчас? – посуровела Маняша. – Конечно, – лучезарно улыбнулся Миша. Она разозлилась: никак не получалось раскусить этого красавца! Пусть в мужчинах без пяти минут доктор наук Корчагина разбиралась не очень, но люди в целом были ей более-менее понятны. А в Михаиле она чувствовала какую-то фальшь. Сначала решила, это оттого, что он артист. То есть постоянно «в образе». Но Михаил, судя по всему, артист так себе, потому что образ с него спадал, как валенки сорок пятого размера с ребенка. Да и не в театре или кино он играет, а ведет концерты. Значит, проблема в нем самом. Но что именно с ним не так, понять Маняша не могла. |