Книга Пандемониум. 3. Кодекс вещих сестер, страница 24 – Евгений Фронтикович Гаглоев

Клим Поликутин был немало удивлен, когда в его комнату без стука вошла Серафима. Он-то думал, что она сейчас в Санкт-Эринбурге, помогает отцу в его ночном клубе, и планировал провести вечер в тишине и одиночестве. Его соседи отправились на выходные по домам, навестить родителей, и Клим собирался спокойно поваляться с книжкой либо посмотреть какой-нибудь новый фильм на ноутбуке. И вдруг такой приятный сюрприз…

– Ты?! – обрадовался он, вскочив с кровати. – Что ты здесь делаешь?

– Решила посмотреть, как ты живешь, – спокойно ответила Серафима, входя в комнату и осматриваясь. Она была в облегающих кожаных брюках и короткой кожаной курточке черного цвета. Длинные волосы девушка собрала в хвост и заколола массивной заколкой.

Клим вдруг смутился. Гостей он не ждал, и беспорядок в комнате был ужасный – сразу видно, что здесь живут парни. Серафима с интересом осмотрела три койки, заваленные мятой и невывернутой одеждой, разбросанные по полу бумажные тарелки с окаменевшими объедками, покрытые толстым слоем пыли полки и подоконник.

– А где твои соседи? – осведомилась она.

– Отправились по домам, приедут только в воскресенье.

– Да-а-а, вы особой чистоплотностью не отличаетесь… – Серафима подняла глаза к потолку. – А ты в курсе, что у вас на люстре висит носок?

– Нашелся наконец! – обрадовался Клим. – Но все же, как ты сюда попала? – спросил он, сдергивая носок с рожка. – Тебя так просто пустили на территорию?

– Мой отец – один из учредителей «Пандемониума». А еще тут с недавних пор учится моя двоюродная сестра Марина, поэтому охранники меня не задерживают. Слушай, как вы тут живете? – Серафима поморщилась, глядя на грязные пластиковые стаканы из-под газировки, которые валялись в углу. – Это же… просто свинарник какой-то!

– Всего лишь небольшой беспорядок, – развел руками Клим. – Генералим мы нечасто, примерно раз в сто лет.

– Оно и видно.

– Иди сюда. – Клим с улыбкой привлек ее к себе и поцеловал, ногой захлопнув дверь комнаты.

Серафима обняла его за талию и поцеловала в ответ.

– Придется немного прибраться, – нежно прошептала она. – Не могу же я ночевать в таком сарае.

– Ночевать?! – У Клима глаза полезли на лоб. – Ты серьезно?

Серафима рассмеялась, уж слишком потешный был у него вид.

– Отец сегодня в Санкт-Эринбурге, а мне одной в огромном особняке за городом как-то неуютно. Лучше я проведу это время здесь, с тобой, если, конечно, ты не против.

– Я за, за! – радостно заверил ее Клим. – И страшно польщен. Принцесса променяла свой мраморный дворец на жалкую комнату в мужской общаге, где на люстре сохнут носки. А твой отец об этом не узнает? Я так понял, он не слишком одобряет наши встречи.

– Не узнает, ведь мы никому не скажем. Ваш комендант не устраивает внезапные проверки комнат в корпусе?

– Олегу вообще до лампочки, чем мы здесь занимаемся. Главное, чтобы после одиннадцати вечера стояла тишина.

– Тогда займемся уборкой, – заявила Серафима. – До одиннадцати как раз управимся.

И она смахнула кучу хлама со стола прямо на пол. К потолку поднялось облако пыли. Клим поспешно распахнул окно, чтобы не задохнуться. Серафима тем временем сняла куртку и открыла шкаф. Повесила куртку, затем пошарила на дне, вытащила старую скомканную футболку и тут же превратила ее в тряпку для уборки. После этого вывалила из шкафа остальное тряпье, сбросила все, что было на полках и подоконнике, и принялась стирать пыль со всех доступных поверхностей. Клим разбирал завалы на полу. Грязное белье из-под тумбочек и кроватей отправилось в корзину, книги – на полки, обувь и верхняя одежда – в стенной шкаф.

Через пару часов комнату было не узнать. Клим даже не подозревал, что она такая просторная. Они с Серафимой устало бухнулись прямо на вычищенный ковер и огляделись вокруг, оценивая наведенный порядок.

– Совсем другое дело, – сказала Серафима. – Теперь здесь даже жить можно. А не прозябать.

– Посмотрим, надолго ли это, – рассмеялся Клим. – Мои соседи в понедельник устроят здесь новый бедлам. Есть хочешь?

– Хочу, – оживилась девушка. – Но мне неохота идти в вашу столовую. Ни к чему давать повод для сплетен.

– Не надо никуда ходить, – заверил ее Клим.

– А ты умеешь готовить?

– Ну, сосиски-то в микроволновке я сумею разогреть.

– Помочь?

– Сиди отдыхай. Не могу же я позволить, чтобы такая ценная гостья пачкала руки.

– О, как это по-джентльменски! Всего полчаса назад тебя это не слишком беспокоило.

Клим лишь расхохотался в ответ. Он вытащил из небольшого холодильника, стоявшего в углу комнаты, упаковку охотничьих сосисок, четыре яйца и кусок сыра. Наскоро взболтал яйца в чашке и сунул ее в микроволновку. Затем туда же отправились сосиски в пластиковом контейнере. Серафима нарезала хлеб и сыр, и вскоре они уже ужинали, устроившись прямо на подоконнике.

– Так просто… Но вполне съедобно! – похвалила стряпню Серафима. – Дома я такое не ем.

– Простите, мадам, у нас белужья икра закончилась, – пробубнил Клим с набитым ртом. – Но мы и не ожидали столь высокопоставленных гостей.

– Вышло очень даже неплохо, – благосклонно покивала Серафима. – А икру я, кстати, терпеть не могу.

– Просто не верится, что я сижу на подоконнике и ем недоваренные сосиски вместе с дочерью самого Платона Долмацкого. – Клим отсалютовал ей вилкой.

– Мой отец не так уж и страшен. Он хороший человек.

– По отношению к тебе, возможно. Но слухи ходят разные.

– Не всем слухам стоит верить. Про меня тоже болтают невесть что.

– Говорят, он делал всякие странные и опасные вещи… Это правда, что он связан с криминальным миром?

– Мой отец – бизнесмен и коллекционер антиквариата. У него много друзей в самых разных кругах. Врать не стану, порой и он совершал разные поступки. Но это все на благо других людей.

– Какого рода поступки? – заинтересовался Клим, переставая жевать.

– Лучше тебе не знать, – улыбнулась Серафима. – Любопытство сгубило кошку.

– И он… Сильно недоволен нашим романом? – напрягся парень.

– О, так у нас роман! – Серафима бросила в него кусочком сосиски.

– Ну, ты понимаешь, о чем я, – слегка смутился Клим.

– Понимаю. – Серафима легонько похлопала его по бедру. – Я не знаю, что именно ему не нравится в наших отношениях. Но на всякий случай стараюсь даже не упоминать о тебе.

– Наша любовь запретна, – понимающе кивнул Поликутин, покончив с последней сосиской. – Мы как Ромео и Джульетта.

– Раньше отец никогда не интересовался моей личной жизнью, а тут его прямо прорвало.