Онлайн книга «Механический хэппи-лэнд»
|
Кто безраздельный владелец октября? Кто не превзойден в искусстве писать портреты королевской фамилии в староиспанском стиле? Кто правообладатель Женщины на все времена? Кто сотворил молодую возмужалость на всеобщее обозрение? Кто тот мастер, чья Мария является Праматерью Всех Матерей на холсте и в мраморе? Кто в конечном счете чем владеет и почему? Под владением я подразумеваю лучшее запечатление жизни на земле в словах или живописи, в скульптуре или симфонии. На протяжении веков одержимые безумцы захватывают все вотчины Искусства. Они возвышаются, каждый на своей делянке, каждый на своей крепостной башне, каждый в изумительном обрамлении на стенах перенасыщенных галерей либо в прохладных церковных гробницах, бросая нам вызов – превзойти их. Кому, что и почему принадлежит? Наше Искусство снова и снова задает вопросы, на которые призваны отвечать критики, историки и заурядные созерцатели вроде меня. Это большая игра в перебрасывание мяча. Следуйте за мной. Ван Гогу принадлежат все подсолнухи, когда-либо проросшие из семечка и перекачивавшие свои соки, чтобы поворачивать циферблаты вслед за полуднем. Это означает, что он владетель солнца и отчасти лета, которое он вынужденно делит с некоторыми импрессионистами. Веласкес и Гойя с ним или превыше его распоряжаются испанскими королевскими лицами; пытливый взгляд и челюсть карликового бульдога, улыбчивые стиснутые зубы терьера, руки-клешни и бритвенные кости, обтянутые до обморока бархатом и убранные в паутину кружев. Кто лучше всех нанес на карту и начертил женское прикосновение и тепло своей палитрой, подобной жаркому времени года и благоухающему дыханию? Боттичелли. Я слышу вскрик: «Да, но…!» Присмотримся к женщинам в различных ракурсах, открытых мужчинами в теплый сезон. Женский затылок? Лучше всех запечатлел…? Дега? В некотором роде. Ренуар? Возможно. Но вне сомнения – Мане, который одним своим дуновением заставлял колыхаться шелковистые волосы, убранные за уши, и тут же хватался за кисти. Мане – ранимых девичьих затылков почитатель, А Ренуар девичьих прелестей, что тронул персика пушок, самозабвенный обожатель. Вообще-то, лоно иль спина – не так уж важно, Я славлю Бога и за это, и за то. Далее. Кто лучше всех восславил и начертил Праматерь всех Матерей? Да Винчи. Ему принадлежит множество картонов и портретов «Мадонны в скалах». Эти женщины и матери больше, чем портреты, и вызывают в нас почтительную и беззаветную любовь. Изваяние Мадонны? «Пьета» Микеланджело в соборе Святого Петра. Кто нанес на бумагу кошмар? Снова Гойя, который носился по ночным небесам, зарисовывая углем ведьмаков, и приземлялся с расстрельными командами умерщвлять невинных. Или Босхов ад? Мы наведываемся туда снова и снова. Разве нет? И не без удовольствия. А почему не «Искушение Святого Антония» в исполнении Калло? Выбор труден. В случае социо-культурно-политического ада дела обстоят проще. Хогарт! Он хирургическим скальпелем и граверной иглой уязвляет напыщенность, мерзость и гадость лондонского быта, дабы залить доски кислотой и навсегда сковать свои гротески в их жуткой пантомиме. Кто создал Вечного Юношу? Микеланджело. Кто вырубил Давида из итальянских карьеров и поставил возвышаться на фоне небес? Кто владеет доктором Джонсоном? Босвелл. Дон Кихотом? Сервантес. Да, но… Еще в большей степени – Гюстав Доре. Достаточно вспомнить о мельницах Безумного Дона, как перед глазами возникают гравюры Доре и запоминаются. Гаргантюа и Пантагрюэль? Доре. Басни Лафонтена? Доре. Пусть их сочинили другие авторы, но каждое из этих литературных произведений прибрал к рукам, переварил и возвратил нам сей незаурядный художник-иллюстратор. Достаточно подумать о детских книжках, как нам навстречу выпрыгивают яркие герои Доре и мрачные ужасы. Никому другому за всю историю не удавалось так безраздельно воцариться в литературе благодаря проницательному, всевидящему оку и уверенной руке. Он – Старый Мореход и Ворон Эдгара По, Кот в сапогах и Даниил в львином рву, Потерянные, утопленные в грязи души ада и Гаргантюа, орошающий Париж в засушливый сезон. Подобно шекспировскому Цезарю, Доре возвышается во Вселенной, широко расставив ноги. Лондон целиком принадлежит ему. Каждая крыша, пристань, угольный ящик, потерянный ребенок в свете фонаря, призрак-попрошайка? Да! Кто устроил лучшие джунгли и населил их прекрасными дикарями и зверьем с именами? Кто увидел Марс столь отчетливо и отправил нас туда под сень двойных лун верхом на восьмилапых тоатах? Эдгар Райс Берроуз. Тарзан. Джон Картер. Благодаря им я получил Марс во вторичную аренду. Шекспир. Гамлет играет на бескрайнем кладбище среди надгробий и похоронных процессий, которые начинаются с призраков и кончаются суицидом и убийствами. Сноп света из могилы! Дайте отдышаться. Слава богу, никто из этих творцов преднамеренно не замышлял завладеть чем-либо! Породить нечто этакое, нетленное, что пребудет в веках. Но человек одержимый или влюбленная женщина – это мужчина или женщина неистово преданные, одинокие, сосредоточенные. Они даже не догадываются, что превращаются в метафору, которая воплощает все лютики, или пальчики на ногах девушки, или длинную шею бога Солнца, чтобы выдержать сорок тысяч дней. Любовь упрощает и отбрасывает примеси. В конечном счете – Захват. Благодаря ковке, обжигу и очищению старые слитки переплавляются в свежие, порой бессмертные красоты. Наконец, художник, писатель, поэт-драматург владеет не только своим творением, но и всем, что оно представляет. Перечислим женщин. Кто в литературе знает женщин лучше всех? Джейн Остин, чья худенькая тень, брошенная на Европу, могла бы отодвинуть на задний план Толстого с его Анной Карениной? А дух женственности в поэзии навсегда вплетен в хрупкую основу Эмили Дикинсон. А вот – Вирджиния Вульф с романом и тетрадью, подобно Офелии, плывущей вниз по течению, потерянная, но ей суждено вернуться в библиотечные воды. Теперь в темпе. Кто создал Генриха VIII из цельного холста? Гольбейн. Его Генрих потрясает и поражает воображение. Вот воистину Король, способный уложить на лопатки Франциска I в двух схватках из трех. |