Книга Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга, страница 109 – Роберт Хайнлайн

– Ограничимся оружием, сэр.

(«Он правша. А будь я правшой, где спрятал бы второй пистолет под одеждой? Там, я полагаю… А если там, то он невелик: либо игольный, либо старомодный короткоствольный револьвер. А сыновья его тоже правши?»)

Семейка Монтгомери оставила пояса с пистолетами на сиденье своего фургона и вернулась. Лазарус отошел в сторону и пригласил их войти, а потом закрыл и заложил дверь. Дора, одетая в свое лучшее платье, ждала их. Впервые с того жаркого дня в прерии она не надела перед ужином свои рубины.

– Дорогая, это мистер Монтгомери, это его сыновья, Дарби и Дэн. Это моя жена, миссис Смит.

Дора присела.

– Приветствую вас, мистер Монтгомери… Дарби и Дэн.

– Зовите меня Монти, миссис Смит… а как вас зовут? Приятненькое местечко у вас тут… в такой-то глуши.

– Джентльмены, извините меня, мне нужно кое-что сделать и подать ужин на стол. – Она быстро повернулась и поспешила на кухню.

– Я рад, что тебе здесь понравилось, Монти, – промолвил Лазарус. – Пока нам не удалось сделать что-нибудь получше, мы только начали строить ферму.

В задней половине дома было четыре комнаты: кладовая, кухня, спальня и детская. Все помещения выходили во двор, но сейчас была открыта только дверь в кухню. Внутри все комнаты сообщались.

За кухонной дверью виднелась голландская печь, здесь же располагался и очаг, на нем готовили то, что нельзя сделать в печи, а еще на нем готовили в дождливые дни. Очаг, печь да бочонок с водой – вот и все, что было у Доры на кухне… но муж обещал ей проточную воду «еще до того, как ты станешь бабушкой, моя дорогая». Она не торопила его: дом рос и с каждым годом становился удобнее.

Позади голландской печки вдоль стены стоял длинный стол со стульями. У противоположной стены в маленьком помещении располагалось отхожее место: два деревянных корыта, сделанные из разрезанного пополам бочонка, рядом стояла бочка с водой. Возле отхожего места находилась куча земли с воткнутой в нее лопатой; выгребная яма медленно заполнялась.

– А вы неплохо устроились, – заметил Монтгомери. – Но зачем ты устроил внутри сортир, о чем ты думал?

– Снаружи есть еще одно отхожее место, – сообщил ему Лазарус Лонг. – Этим мы пользуемся пореже, и я стараюсь, чтобы от него не пахло. По-моему, женщине незачем выходить на улицу после наступления темноты, в особенности там, где полным-полно прыгунов.

– Много, значит, прыгунов?

– Теперь стало поменьше. А драконов не видели, когда ехали по долине?

– Костей видели много. Похоже, что здесь их поразила какая-то болезнь.

– Что-то в этом роде, – согласился Лазарус. – Леди, к ноге!.. Монти, скажи-ка Дарби, что пинать собаку небезопасно, она может броситься. Это сторожевая собака. Она охраняет дом и знает это.

– Дарби, ты слыхал, что сказал этот человек? Оставь собаку в покое.

– Тогда ей лучше не подходить и меня не нюхать! Не люблю собак. Она рычит на меня.

Лазарус обратился напрямую к старшему сыну:

– Она зарычала на тебя потому, что ты ее лягнул, когда она стала тебя обнюхивать. А это входит в ее обязанности. И если бы меня здесь сейчас не было, она перегрызла бы тебе горло. Оставь ее в покое, и она тебя тоже не тронет.

– Билл, ты бы выставил ее наружу, пока мы едим. – В просьбе Монтгомери звучали нотки приказа.

– Нет.

– Джентльмены, ужин подан.

– Иди, дорогая. Леди, сторожи. Верх. – Сука глянула на Дарби и сразу отправилась по лестнице на крышу. Там она обошла крышу кругом и уселась так, чтобы одновременно видеть, что творится внизу и за оградой.

Приема из ужина не получилось: разговор вели в основном двое старших мужчин, Дарби и Дэн просто ели. Дора коротко отвечала на реплики Монтгомери и старалась не слушать те из них, которые можно было счесть неприемлемыми. Сыновья как будто удивились, обнаружив около тарелок ножи, вилки, зубочистки и ложку, – они полагались на нож и собственные пальцы, но отец их, с известной, правда, неловкостью, пользовался каждым предметом и не забывал при этом пачкать бороду.

Дора поставила на стол жареных цыплят, холодную резаную ветчину, картофельное пюре, политое цыплячьим жиром, горячие кукурузные лепешки и целый пшеничный каравай с топленым беконом. Перед каждым стояли кружка с козьим молоком и салат из латука и помидоров, посыпанный сыром; еще были вареная свекла, свежая редиска, свежая клубника с козьим молоком. Семейка Монтгомери, как и обещала, ела за шестерых, и Дора была рада, что она приготовила с запасом.

Наконец Монтгомери отодвинулся от стола вместе со стулом и выразительно рыгнул.

– Вот это было славно! Миз Смит, вы можете готовить нам всю дорогу. Верно, Дэн?

– Верно, папаша!

– Рада, что вам понравился обед, джентльмены.

Дора встала и начала убирать со стола. Лазарус принялся помогать ей.

– Сядь, Билл, – велел Монтгомери, – надо спросить тебя кое о чем.

– Давай спрашивай, – произнес Лазарус, продолжая собирать тарелки.

– Ты сказал, что больше в долине никого нет.

– Это так.

– Полагаю, мы можем здесь остаться. Миссис Смит очень хорошо готовит.

– Пожалуйста, можете сегодня переночевать здесь. А потом выбирайте место: вниз по течению реки земли отличные. А здесь все принадлежит мне.

– Как раз об этом я и хотел потолковать. Нехорошо, когда один человек занимает все лучшие земли.

– Монти, это вовсе не лучшие земли, таких здесь не одна тысяча гектаров. Единственная разница в том, что эту часть я уже вспахал и обработал.

– Не будем спорить, все равно мы правы – большинством голосов. Из четырех голосующих то есть. А мы трое голосуем за одно и то же. Верно, Дарби?

– Верно, папаша.

– Это не подлежит голосованию, Монти.

– Да ну тебя! Большинство всегда право. Но не будем спорить. Покормил нас, а теперь развлекай. Любишь бороться?

– Не очень.

– Не порть удовольствие. Дэн, как по-твоему, ты его бросишь?

– Конечно, папаша.

– Хорошо, Билл, сперва ты будешь бороться с Дэном, вот здесь, в середине, а я, значит, буду судьей, чтоб все было хорошо и отлично.

– Монти, я не собираюсь бороться.

– Э, нет. Миз Смит! Иди-ка сюда, ты же не пропустишь такого.

– Я занята, – отозвалась Дора, – скоро выйду.

– Поторопись. А потом будешь бороться с Дарби, Билл, а уж напоследок со мной.

– Никакой борьбы, Монти. Вам пора в свой фургон.

– Э нет, ты захочешь бороться, молодой человек. Я ж тебе не сказал, за что мы будет бороться. Победитель спит с миз Смит. – С этими словами Монти вытащил пистолет. – Ну че, одурачил я тебя, а?