Книга Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга, страница 137 – Роберт Хайнлайн

– Верно.

– Я так и думал. Они не дети. Видел бы ты, как они управляют космическим кораблем! А тем временем Айра переговорил с Иштар, потом с Тамарой, а потом мы устроили семейное совещание и решили твою судьбу. Лазарус подтвердил решение, пока ты играл с близнецами. Правда, они могли наложить вето, но они ратифицировали решение. Желание тети Тами для них закон. К тому же ты им понравился.

Я смутился.

– Но обо всем, что тут происходило, я понятия не имел.

– Ты не должен был ничего заподозрить. Приготовить тебе завтрак мог бы и повар, но я вызвался – мол, мы с тобой старые друзья и все такое прочее, – потому что хотел поговорить с тобой и ответить на все твои вопросы.

– Меня смущает эта семейная конференция. Я думал, что Тамара вернулась домой как раз перед обедом.

– Так оно и было… Афина, ты слышишь меня, дорогая?

– Дядя Гладя, ты же знаешь, что я не слушаю частные разговоры.

– Черта с два ты не слушаешь. Тина умеет хранить секреты. Ну-ка, Тина, как отыскать кого-нибудь из наших?

– Скажите, с кем вы хотите переговорить, Джастин. Я поддерживаю связь по радио с каждой фермой, вообще с кем угодно и в любой момент могу отыскать Айру и Лазаруса.

– Благодарю тебя, Тина. А теперь, если ты должна слушать, притворись, что не слышишь. Совещание происходило здесь, Джастин. Тина соединила нас с Тамарой и Айрой. Она могла бы связать нас и с нуль-гравистатом, но в лодке находился ты. Кстати, Тина – наша кормилица: вместо того чтобы пахать землю, мы предоставляем колонистам услуги, на которые они не скоро могли бы рассчитывать. О, ты можешь заняться землепашеством, если угодно; нашей семье принадлежит много земли. Есть здесь и другие способы заработать на жизнь. Ну что ж, я сделал все, что мог. Ты хочешь о чем-нибудь спросить меня?

– Галахад, кажется, я понимаю все, кроме одного – почему Тамара хочет, чтобы я жил в вашей семье?

– Пусть она сама тебе объяснит. Я же сказал, что пытался отыскать нимб над твоей головой, но не нашел.

– В жару я его не ношу. Обадия, не смейся, все это очень важно для меня. Почему ты уверен, что желание Тамары все решило?

– Чувак, ты же ее знаешь.

– Я знаю, как важны ее желания для меня. Для меня. Ведь я любил ее много-много лет. – И тут я выложил ему все, что долго таил ото всех… – Вот так все и было. Великая гетера никогда не соглашается на контракт и даже не слушает мужчину, достаточно осмелевшего, чтобы сделать подобное предложение. Но я… скажем так – был настойчив. В конце концов Тамара сказала мне, что вышла бы замуж, только чтобы завести детей, но она не хочет заводить новых. Я уверен, что деньги здесь были ни при чем…

– Конечно. В этом смысле Тамара не глупа; я сам слышал, как она говорила, что, раз деньги есть универсальный символ стоимости, их следует принимать с гордостью. Но Тамара не пошла бы замуж ради денег. Ей это покажется… гм… а может быть, и нет, надо бы спросить у нее. Мм… интересно. Наша Тамара – очень сложная личность. Извини, дорогой, я перебил тебя.

– Я же сказал, что деньги не были определяющим фактором, поскольку у нее были ухажеры, имевшие состояния и в десять, и в сто раз превышающие мой скромный капитал; но она не вышла замуж ни за кого из них. Поэтому я заткнулся и довольствовался тем, что проводил с ней ночи, когда мне это позволялось, сопровождал ее на вечеринки, платил ей, сколько мог и сколько она принимала. Часто она устанавливала свою цену, отказываясь от части подарка. Так она поступала со мной, не знаю, как она обходилась с более богатыми клиентами.

Так прошло много лет, и однажды она объявила, что выходит на пенсию. Я был ошеломлен. Как раз в это время я прошел омоложение, но не заметил, чтобы она хоть немного постарела. Но Тамара проявила твердость и оставила Новый Рим. Галахад, я стал импотентом. О, не то чтобы вообще неспособным, но прежний экстаз превратился в простое опорожнение, не стоившее усилий. Случалось ли с тобой подобное?

– Нет. Наверное, надо сказать – пока нет, поскольку мне только около двухсот.

– Значит, ты не понимаешь, что я имею в виду.

– Только отчасти. Но могу ли я процитировать то, что некогда сказал Лазарус? Он вел с Айрой приватную беседу, но на подобные эпизоды можно нарваться в его отредактированных мемуарах.

«Айра, – сказал он, – в моей жизни был период, когда меня много лет женщины совсем не волновали. Я не только не был женат, но и жил, как монах. В конце концов, много ли разнообразия можно найти в трении слизистых оболочек?

Но потом я понял, что как человек женщина бесконечно разнообразна и секс может стать самым прямым путем для познания женщины в этом качестве. Этот путь нравится им, как и нам, и часто только так можно сломать барьеры и добиться близкого знакомства.

А когда я обнаружил это, то интерес к дружественным забавам вернулся сам собой. Я стал счастливым, как мальчишка, впервые запустивший руку за пазуху девице. Да что там – счастливее. Я перестал себя чувствовать поршнем в цилиндре. Каждая женщина – уникум, который стоит познать; и если у нас хватало для этого времени, мы с ней непременно обнаруживали, что любим друг друга. По крайней мере, мы дарили друг другу удовольствие и отдых, а не просто перепихивались – для этого можно было воспользоваться и секс-куклой».

Вот примерно так говорил Лазарус, Джастин. Ты испытал что-нибудь в этом роде?

– Да. Нечто подобное. Долгое время секс не волновал меня. Но я преодолел это. И помогла мне женщина, прекрасная, как Тамара. Мы не любили друг друга, но она научила меня тому, что я забыл. Секс бывает дружеским и может обходиться без сильной любви, какую я чувствовал к Тамаре. Видишь ли, моя подруга, жена моего друга – они оба были близки мне, – в качестве подарка представила меня одной гетере, необыкновенной красавице, и устроила для нас совместный отпуск. Мои друзья оплатили расходы – они могли себе это позволить, потому что были богаты. Эта прекрасная гетера, Магдалена…

– Мэгги! – воскликнул Галахад.

– Ну да. Это ее, так сказать, постельное имя. Но когда она узнала, что я руковожу архивами, то открыла мне свое настоящее имя.

– Ребекка Сперлинг-Джонс.

– Ты ее знаешь?

– Всю жизнь, дорогой мой Джастин. Я был выкормлен ее великолепной грудью. Она моя мать, дорогой. Какое замечательное совпадение!

Я был восхищен и заинтересован одновременно.

– Так вот от кого ты унаследовал свою красоту!

– Не только от нее, но и от генетического отца. Бекки… то есть Мэгги… сказала мне, что я больше похож на него.

– В самом деле? Если позволишь, я проверю твое происхождение, когда вернусь на Секундус.

Архивариус не имеет права лазить в архивы из личного любопытства; я мог это сделать по знакомству.

– Дорогой, тебе не надо возвращаться на Секундус. Чем кончилась возня в кустах после смерти Айры Говарда, ты можешь узнать у Афины. Но давай поговорим о маме. Она веселая, правда? И красавица.