Книга Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга, страница 16 – Роберт Хайнлайн

– А что в конверте?

– Просто распишись за него и подтверди инструкцию по доставке в квитанции.

– Прошу прощения за перерасход кислорода.

– Расписывайся.

Сменщик поставил свою подпись, заверил ее отпечатком пальца и обменял на конверт.

– Смену принял, – четко объявил он.

– Спасибо.

Невысокий техник ждал у входа. Старший техник проговорил:

– Не нужно было меня дожидаться. Иногда смену приходится передавать раза в три дольше. Ты можешь уходить сразу же, как приходит младший техник – твой сменщик.

– Да, старший техник. Но этот клиент особенный – и мне подумалось, что могу потребоваться вам в разговоре с этим занудой.

– Ну, это не проблема, я умею с ним справляться. Да, клиент особенный – и то, что квалификационное бюро предложило мне твою кандидатуру, когда удрал твой предшественник, свидетельствует в твою пользу.

– Благодарю вас.

– Не стоит. – Доносившийся из-под шлема голос, искаженный микрофоном и фильтрами, казался мягким – хотя слова таковыми не были. – Это не комплимент, а констатация факта. Если твое первое дежурство оказывается неудачным – второго уже не бывает. Клиент действительно, как ты говоришь, «особенный». Упрекнуть тебя не в чем – разве что в нервозности, которую клиент мог ощутить, даже не видя лица. Но с этим ты справишься.

– Э-э-э… надеюсь, что так. Но с нервами и вправду беда.

– Мне больше по вкусу помощник нервный, а не тот, кто знает все на свете, и потому небрежен. Но тебе пора домой – на отдых. Пошли – я подвезу. А где ты переодеваешься? В средней лоджии? Я как раз еду мимо.

– О, не тревожьтесь обо мне! Но я могу поехать вместе с вами и потом отвести машину назад.

– Расслабься. Когда работа окончена, среди следующих призванию нет рангов… Разве тебя этому не учили?

Они миновали очередь на общественный транспорт, прошли мимо машины директора и направились к месту, отведенному для ведущих сотрудников.

– Да, но… мне еще не доводилось помогать кому-нибудь в вашем звании.

Старший техник усмехнулся.

– Тем больше у тебя причин следовать со мной правилу: чем выше взлетишь – тем сильнее хочется забыть об этом. А вот и свободная машина. Залезай.

Низкорослый так и поступил, но не стал садиться, пока не уселся старший техник. Не обращая на него внимания, старший поиграл с пультом управления, откинулся на спинку и удовлетворенно вздохнул, когда машина тронулась с места.

– Мне тоже трудно. После каждого дежурства я чувствую, будто мне столько же лет, сколько ему.

– Понимаю. Интересно, надолго ли меня хватит? Шеф! А почему ему не позволяют умереть? Мне кажется, он очень устал.

Ответ последовал не сразу.

– Не зови меня шефом. Мы не на работе.

– Но я не знаю вашего имени.

– В этом нет нужды. Гм… Все совсем не так просто, как кажется: он уже четыре раза совершал самоубийство.

– Что?

– Просто он этого не помнит. Если ты считаешь, что у него плохая память, – посмотрел бы на него три месяца назад. На самом деле каждое самоубийство только ускоряет нашу работу. Эта кнопка – мы подсовывали ему подделку – всякий раз только лишала его сознания, и можно было переходить к следующей стадии – спокойно вносить в его сознание новые ленты памяти. Но с этим пришлось покончить и убрать кнопку – несколько дней назад он вспомнил, кто он.

– Но… это же нарушение правил! Каждый человек имеет право на смерть.

Старший техник прикоснулся к пульту: машина свернула к обочине, нашла парковочный карман и остановилась.

– Я и не утверждаю, что это соответствует правилам. Но политику определяют не дежурные.

– Когда меня принимали на работу, помнится, в присяге были такие слова: «Дарить жизнь тем, кто этого пожелает… и не отказывать в смерти тому, кто ее жаждет».

– Думаешь, я давал другую присягу? Директорша разгневалась настолько, что ушла в отпуск… возможно, она уйдет и в отставку, не буду гадать. Но исполняющий обязанности председателя не нашего поля ягода, присяга его не связывает и девиз над нашим входом ничего для него не значит. У него есть собственный, и, по-моему, он гласит: «У каждого правила есть исключения». Видишь ли, я понимаю – нам следует переговорить и лучше сделать это до следующего дежурства. Я хочу спросить – ты не собираешься отказаться от участия в этой работе? Никаких последствий не будет – я позабочусь об этом. И не беспокойся о сменщике – во время следующего моего дежурства Старейший будет еще спать… с делом справится любой помощник… тем временем квалификационное бюро подберет тебе замену.

– Нет, я хочу за ним ухаживать. Это огромная привилегия, подобная возможность мне никогда раньше не представлялась. Но меня это смущает. По-моему, с ним поступили несправедливо. А кто более Старейшего заслуживает справедливого отношения?

– Меня это тоже смущает. Меня просто потряс приказ сохранить жизнь человеку, по своей воле пытавшемуся свести счеты с жизнью. Ну хорошо – полагавшему, что пытается свести их. Увы, дорогой мой коллега, выбора у нас нет. Дело будет сделано, независимо от того, как мы к этому относимся. Для меня тут уже все решено. Я знаю, что в профессиональном плане чувствую себя достаточно уверенно, – если хочешь, считай это тщеславием. Среди дежурных моя квалификация – самая высокая. Следовательно, если уж Старейшему в Семействах суждено пройти через все это, мне не следует отказываться, передоверяя дело менее искусным коллегам. И дело не в деньгах – свое жалованье я перечисляю приюту для дефективных.

– Я тоже могу так поступить?

– Можешь, но с твоей стороны это было бы глупо. Я получаю куда больше тебя. И хочу тебя предупредить: я надеюсь, что твой организм легко переносит стимуляторы, поскольку я отвечаю за проведение всех важных процедур и рассчитываю на твою помощь, независимо от того, чья сейчас смена.

– Стимуляторы мне не нужны, я пользуюсь самогипнозом. В случае необходимости… изредка. Следующее наше дежурство он проспит. Мм…

– Коллега, ты должен ответить немедленно – чтобы в случае необходимости своевременно известить квалификационное бюро.

– Нет, я остаюсь! До тех пор, пока не уйдете вы.

– Хорошо. В этом трудно было сомневаться. – Старший техник вновь потянулся к пульту. – Теперь в среднюю лоджию?

– Минутку, мне хотелось бы лучше познакомиться с вами.

– Коллега, если вы остаетесь – назнакомитесь досыта. У меня острый язык.

– Я имею в виду личные качества, а не профессиональные.

– Великолепно!

– Вы не обиделись? Сегодня во время дежурства вы были восхитительны. Но ваше лицо скрыто этим шлемом. Мне хотелось бы увидеть его. Я не пытаюсь вам льстить или что-то еще.